На улице Женя шла домой, разглядывая свои руки. Там, где он поправлял её стойку. «Глупости», – подумала она, но набрала номер сестры-парикмахера.

Женя слегка запыхавшись: Ань, привет… Ты не поверишь, что сегодня случилось!

Аня игриво: Если ты опять пролила кофе на режиссёра – я тебя спасать не буду. Или это про того парня с кастинга?

Женя: Ну… типа. Мы тренировали боевую сцену, и он… пауза Он поправлял мне стойку. Руками. Как будто я вообще не смотрела ролики!

Аня с преувеличенным ужасом: О боже, он прикоснулся к тебе?! Прямо вот… к плечу? К спине? К бедру?! хихикает

Женя фыркает: Аня! Я серьёзно! Он сказал, что мой удар выглядит, как у пьяной панды. А потом полчаса объяснял, как «правильно» двигаться. И теперь я вообще не уверена, что смогу на кастинг прийти!

Аня переходя на деловой тон: Слушай, если он такой эксперт – почему до сих пор не снялся в «Джоне Уике»? Может, сам лукавит? Или… снижает голос просто хотел постоять с тобой в обнимку под видом тренировки?

Женя смеётся: Прекрати! Я же реально волнуюсь. Что, если я провалюсь из-за дурацкой техники?

Аня решительно: Тогда завтра беру выходной, приезжаю к тебе, и мы репетируем до упора. Я буду кричать «кия!» и кидать в тебя подушки. А ещё… Купим наколенники. На случай, если «тренер» снова захочет тебя ловить.

Женя сквозь смех: Ты невозможна! Но спасибо… Правда, может, просто подскажешь, как не выглядеть идиоткой?

Аня мягче: Жень, ты ради кастинга месяц махала кулаками перед зеркалом. Ты справишься. А если этот тип правда такой крутой – пусть покажет, как падать красиво. Желательно на твоих глазах. Шесть раз.

Женя успокаиваясь: Ладно… Завтра жду, и мы повторим связки. Только без подушек, договорились?

Аня с пафосом: Отказываешься от экстрима? Тогда добавлю музыку из «Рокки» и бандану. Чтобы он обзавидовался.

Женя смеётся: Идиотка… Спасибо. До завтра.

Аня: Не благодари. И, Жень? Если он снова начнёт… ударь его в голень. Проверь, как он реакцию отрабатывает

Гудки. Женя, всё ещё улыбаясь, разминает плечи, вспоминая замечания «тренера»

Вечер перед дедлайном. Женя сидела на холодном полу, прислонившись спиной к стене, которая до сих пор хранила следы ударов – шероховатые трещины и сколы. Её пальцы дрожали, листая отснятые кадры на телефоне. Рядом валялись пустые бутылки с водой.

Матвей сидел в полуметре от неё, его колени случайно касались её ноги. Он будто нарочно держал дистанцию…

– Получилось? – спросила Женя.

Он взял телефон, его пальцы, медленно провели по экрану. Кадры прыжков были смазанными, удар в финале – слишком робким. Но когда на экране появилось её лицо, повёрнутое к камере с упрямым оскалом, Матвей замер. Глаза Жени горели, как угли в пепле, и это было важнее любой техники.

– Да, – ответил он твёрдо, почти резко, будто отрубил сомнения топором.

Он не сказал, что её блок напоминал попытку поймать ветер, а удар – усталого голубя. Вместо этого его рука сама потянулась к ней, обняв за плечи. Женя прижалась к его груди, и сквозь тонкую ткань спортивной кофты почувствовала ритм его сердца – учащённый, неровный.

– Спасибо, – прошептала она, пряча лицо в складках его одежды.

– Не за что, – он отстранился так резко, будто её кожа обожгла его ладонь. Вскочил на ноги, отряхиваясь от невидимой пыли, и потянулся к бутылкам, чтобы занять руки.

Женя подняла голову, но встретила лишь его профиль – напряжённую линию челюсти, взгляд, упёршийся в трещину на стене. Он оставил её неделю назад, когда Вика спровоцировала его на «демонстрацию силы».

– Завтра отправляешь? – спросил он, сжимая пластик так, что бутылка захрустела.