, за которые я и сегодня благодарна; о талантливом шефе причудливого ресторана без меню, в котором меня обучили приготовлению лучшего десерта из осенней айвы… Но я никогда не писала о скверных скандальных водителях, всегда норовящих проскочить перед тобой на последней секунде зеленого светофора; о пронырливых и нечистых на руку торговцах с Египетского базара, которым ни при каких обстоятельствах нельзя верить на слово; о гадалках в пестрых одеждах на улицах прекрасного Нишанташи, которые за пять минут опустошат карманы и кошелек наивного простофили; о самовлюбленных гордецах с идеальными стрижками, охотящихся на ничего не смыслящих в жизни молоденьких девушек; о скандальных красотках с бокалами венецианского просекко в модных кофейнях, которые надменно шикают на официантов и благосклонны лишь к миниатюрным ши-тцу в ошейниках из крокодиловой кожи… Я не писала об этих людях, потому что за все годы жизни в Стамбуле ни разу не перекинулась с ними ни словом – настолько далеки мы были друг от друга. Но, умолчав, выходит, я создала превратную картину города, который полюбила глубоким безусловным и, очевидно, ослепляющим чувством.

Примерно такой была моя речь при следующей встрече с чудесной неопытной Лизой, которая пришла с охапкой любимых мною альстромерий.

– Я узнала о том, что вам нравятся эти цветы, из книги, – улыбнулась девушка, и у меня снова защемило сердце. В который раз я ощутила вину за чрезмерную болтливость и неспособность держать язык за зубами – пусть даже на страницах собственных романов.

– Я буду с вами откровенна, Лиза, – мне все же пришлось собраться с духом и уйти от намеков. – Мне нужно вам сказать…

– Но прежде скажу я, – не выдержала Лиза и от переполнявшей ее радости не удержалась и захлопала в ладоши. – Вы моя путеводная звезда! Ваша книга помогла мне…

– Лишиться квартиры? – я все еще пыталась иронизировать себе под нос.

– Встретить любовь всей моей жизни! Если бы не вы, я бы никогда не решилась, никогда не узнала об этом городе любви, о моем Сельджуке…

Холодная дрожь пробежала по телу, и пот тяжелыми каплями обрамил лоб: я поняла, что опоздала.

– Вы уже успели кого-то встретить?

– Не только встретить, но и обручиться, – и она бросилась обнимать меня на радость плешивой кошке, которая тут же заняла ее кресло. – Он сейчас подойдет. Я столько ему о вас рассказывала… Он просто чудо! Еще я каждое утро готовлю ему на завтрак аджуку по вашему рецепту. Сельджук говорит, что она выложила дорогу в его сердце! Ах да, он даже переехал ко мне, в крохотную студию, представляете? Не испугался…

Зато испугалась я. Слова кураторши египетской выставки гремели в ушах: «Жениться на иностранке очень выгодно! Никаких тебе расходов!» Нужно было что-то делать. И пока я строчила под столом сообщение Дипу с просьбой о помощи, молодой жених явился со всеми атрибутами стамбульского мачо: идеальной укладкой, белозубой улыбкой и безупречным английским – вылитый Бурак Озчивит[11]в молодости. Он долго пожимал мне обе руки, благодаря за Лизу, отчего чувство вины росло во мне как на дрожжах. Я подозрительно всматривалась в его глаза, которые, нужно отметить, были бездонны и искренни, однако теперь меня было не подкупить, и я приняла решение вывести его на чистую воду. Пришло сообщение от мягкотелого Дипа: «Не лезь не в свои дела». Но разве я могла оставить бедную девушку с этим очаровательным прихлебателем? Дождавшись, пока доверчивая Лиза отойдет в дамскую комнату, я заговорила не свойственным мне тоном коварного заговорщика:

– Мне все известно, перестаньте притворяться хотя бы передо мной. Вы должны рассказать Лизе всю правду. Сейчас. – И для убедительности я зачем-то сощурила глаза так, что почти перестала его видеть. Он задумался на мгновение и, к моему превеликому удивлению, кивнул.