Кажется, она задремала. Потому что вздрогнула от прикосновения мамы.

– Мы готовы, Надюш, – с азартом изрекла Галина Викторовна.

Микки с лаем помчался в коридор. Впрочем, к соседу терьер относился лояльно. Не то чтобы любил, но и неприязни не выказывал. Потому сел рядом с «полковником», перетаптывающимся на коврике, и завертел хвостом. Дядя Саня подмигнул псу.

Надя не смогла сдержать смешок. Форма была велика Сане чуть не на два размера.

– Привет, Надежда! Чего уж там, поможем, – смутился дядя Саня и вздохнул, оглядывая себя.

– Ты, главное, приосанься. Ты же у нас Саня! И штанины внутрь подверни, а то все тротуары подметешь. А эта, как ее, фуражка почему в руках? На голову ее! Вот, полный порядок, – командовала соседом Галина Викторовна, надевая босоножки. Она уже успела облачиться в нарядное платье и даже подкрасила губы.

– Надюш, приводи себя в порядок по-быстрому. Полковничье время дорого.

– Мам, тебе все хиханьки! Это какой-то детский сад. Давай просто приедем и сами поговорим с Валькой и… Егором. Которого, я уверена, там нет! И потом, участковый не может носить звание полковника!

Галина Викторовна замахала руками:

– Да кто там в глазок погоны рассматривать будет? И вообще, твоя Валька ни в чем, кроме зубных каналов, не понимает. Да и в них, по-моему, не слишком хорошо. А нам она вообще не откроет, затаится. Неужели непонятно?! Из-за этого и весь сыр-бор. Все, мы ждем тебя у машины!

Мама взяла Микки на руки.

– А он-то зачем? – воскликнула Надя.

– Участковая собака!

– Ма-ам!

– Ну, это для подстраховки. Увидишь, когда до дела дойдет.

И Галина Викторовна нетерпеливо махнула на дядю Саню, чтобы тот не стоял столбом, а шел заводить машину.

Всю дорогу мама давала указания «полковнику»:

– Значит, строго так про кражи в подъезде скажешь и про опрос всех, кто находится в квартире.

Саня сосредоточенно кивал.

– Да направо, на бульвар! – горячилась мама, взмахивая рукой. – Чуть поворот не проехали… Так, главное, чтобы она открыла, а там уж мы вступим в игру. Ой! Фамилию тебе нужно какую-нибудь построже для представления.

– Полковник Адский, – съязвила Надежда.

Галина Викторовна не обратила на ее сарказм никакого внимания.

– Капитан Твердохлебов. Или нет… Крутов!

– Борцов, может? – проявил креативность дядя Саня.

– Ну, тоже неплохо.

– А корочка? – вдруг в панике посмотрел он на Галину Викторовну.

– Что – корочка?

– Документ! Удостоверение!

Мама задумалась.

– Пропуск твой на фабрику с собой?

– В борсетке, – с готовностью кивнул дядя Саня.

– Ну и хватит, чтобы в глазок ткнуть.

– Я чувствую себя полной идиоткой. Для абсолютной радости только с подругой лучшей рассориться не хватало, – взбунтовалась в последний раз Надя.

Микки, которого она держала на руках, ободряюще лизнул ее в нос.

Мама повернулась к дочери, сжавшейся на заднем сиденье.

– Если она подруга настоящая, то все поймет и извинит. А если… Короче, волю и самообладание в кулак. Будь сильной, Надя!

И Надежда сурово сжала губы.

Она знала номер Валюшкиного домофона, потому их странная троица, провожаемая изумленными взглядами бабок на лавочке, прошла в подъезд без приключений. Мать с дочерью притаились за стенкой у лифта, а дядя Саня решительно подошел к квартире. Прислушался. За дверью было тихо.

– С Богом! – шепнула Галина Викторовна, и «полковник», подтянув к груди сползавшие брюки и сдвинув фуражку на лоб, нажал на звонок. Никто не откликнулся. Саня настойчиво позвонил снова.

– Что? Кто там? – раздался недовольный Валюшкин голос из-за двери.

– Участковый Борцовский! – севшим, но властным голосом сказал Саня.

– Что такое? – встревожилась Валя, но дверь не открыла.