Помню, нас встретил плотный мужчина в синей спортивной куртке, который представился тренером. Я думал, все баскетбольные тренеры чуть ли не гиганты, но этот оказался середнячком. В зале по кругу бегали мальчишки. Тренер оценивающе оглядел нас и спросил, в каком мы классе.

– В шестом, – соврал я, успев разглядеть, что ребята в спортзале были в основном младше меня. Мне очень хотелось попасть в секцию.

– Что ж вы такие маленькие? – разочарованно заметил он.

Задал ещё несколько вопросов и сказал, когда приходить на занятие.

Я не стал говорить Вадиму о нашем визите во Дворец пионеров, но он всё-таки узнал. Рассказал тебе, на что ты, по его словам, улыбнулась. А через некоторое время уже все в классе знали про наш поход с Игорем на баскетбол, чтобы подрасти. Мой секрет перестал быть секретом.

Наверное, ещё тогда стоило задуматься над этим. Но мне очень хотелось иметь друга, которому бы можно было довериться, с которым можно было бы делиться своими тайнами и находить поддержку там, где ты в ней нуждаешься. Поэтому я видел только то, что хотел видеть и считал Вадима не просто другом, а лучшим другом.

Был ли он мне другом на самом деле?

Как-то уже в институте я зашёл в гости к Ире Мосиенко, которая училась в параллельном «а». В десятом классе Вадим ухаживал за её подругой, а мне досталась Ира. Я уже не рассчитывал восстановить отношения с тобой, но очень хотел вернуться в то безмятежное состояние, когда жизнь наполнена радостями и надеждами. Обратил внимание на Иру, и мы с ней, как тогда принято было говорить, «ходили». Сидели у неё в комнате, разговаривали, и вдруг Ира спросила:

– А Вадим тебе друг?

– Ну конечно! – горячо ответил я. – Мы с ним с пяти лет в одном доме, в одном подъезде. Лучше друга у меня нет…

Ира задумалась, помолчала, затем открыла ящик письменного стола и достала пачку писем.

– Почитай.

Я стал читать и… Это были письма Вадима к Ире. Он в то время уже поступил в военное училище и писал ей оттуда. Писал, что любит её, что у меня с ней всё равно ничего не получится…

– И что? – спросил я Иру.

– Ничего, – сказала она и убрала письма в стол.

Такая вот у нас с Вадимом была дружба. Такой вот у меня был лучший друг.

Иногда я думаю, как бы сложились наши отношения, если бы Вадим тогда не сказал мне этих слов? Или ты бы их не сказала ему? Был бы я смелее? Ходили бы мы с тобой в кино? И сказал бы я тебе то, в чём уже хотел признаться, но не понимал, как после этих слов нужно вести себя, и потому доверял их только своему дневнику?

Думаю и… не могу придумать. Мысль крутится возле одного и того же.

Маленький…

Я будто зацепился за что-то невидимое, а отцепиться не получается. Ну, конечно, разве ты можешь любить меня, если я ниже тебя ростом?

Весь мой крошечный опыт, мои глаза, мои чувства убеждали в обратном, но я всё равно не мог избавиться от этой разрушительной мысли. Она отравляла мне жизнь. Не радикально. Но достаточно, чтобы в решающий момент удержать от поступка, который мог бы всё изменить.

Однажды зимой уже в девятом классе мы вместе с Женей Эдвабником сидели у него дома. Помнишь Женю? Весёлый хохмач. Он учился на класс старше и после школы женился на Оле Сизовой. Я ему зачем-то сказал, что из всех девчонок в школе ты мне больше всего нравилась. И сейчас нравишься… Не помню, что я соврал по поводу нашего расставания.

– Так давай ей позвоним! – оживившись, воскликнул Женя и, несмотря на мои протесты, выудил из меня твой телефон и набрал номер.

Вы долго разговаривали, и Женя (может, он был мне больше друг, чем Вадим?) стал говорить тебе, что я всё ещё люблю тебя. Я махал на него руками, но он говорил и говорил.