– Не чаешь, а твои жена с детьми плачут во весь голос! Загулял отец семейства. Никто ему не нужен, кроме актрисочки Андреевой. Красавицу дешёвую нашёл. Моя-то Верочка чистая, умная, красивая. Никто ещё не дотрагивался до неё!

– Откуда ты знаешь, что плачут мои домашние? Бабёнкам только деньги нужны, а не мы! – уже он дикий вопль поднял.

– Ну, вот и я не чаю в своей Верочке души, как ты в Андреевой. Только между ними разница большая в пользу моей девочки. Не наступай на меня! Ты, как никто понимаешь, что такое – любовь!

– Понимаю!.. – грустно повторил он, и перепалка наша кончилась, – Ну, что ты скажешь на все эти сентенции, дорогой Фёдор Николаевич?

– Что скажу? Что скажу… Тут, брат, надо основательно покрутить мозгами. А твою любезную, ясно, украли старообрядцы. После того, что ты рассказал, сразу мысль на ум пришла – это их рук дело. Да вот, как бы ни погубили девушку безвинную…

– И я тоже об этом раскинул мозгами. Помоги, я с ума сойду, если с ней плохое приключится, честное слово! Надо же мне было матушке всё рассказать! И закрутилось всё и поехало. Ужас какой-то! Спасай, друг дорогой!

– Да, ты прав, из-за денег твоих больших они стали возле тебя все крутиться, «оберегать»!

– Что делать? – сокрушённо спросил Иван Сергеевич.

– Не обижайся, но ты всё ж размазня. Не мог уломать девчонку! Мамы и папы им нужны, хотя самим уж невтерпёж мамами и папами становиться!

– Ну, дело упущено, что молотить пустую копну?

– Заяви в полицию. Хоть следить за ними будут, твоими старообрядцами.

– Ты понимаешь, заявил бы, да вот и матушка оказывается из этого знаменитого рода Морозовых. Они от самой боярыни Морозовой идут. Ну как её срамить-то тогда? Не простая и у неё, у самой боярыни Морозовой, судьба. Она ведь была когда-то тайной возлюбленной самого царя – Алексея Михайловича Романова! Вот какая история. Наслушаешься ты сегодня от меня всяких историй, мой дорогой друг, Федюшенька!

– А ты всё об этом откуда узнал?

– Матушка рассказала.

– А как же она от старообрядцев-то оторвалась?

– Мой отец её похитил. Он из дворян обедневших был. Они полюбили друг друга. Жаркая любовь. Одна искра и всё запламенело. Отца она так любила, что приняла православную веру, молилась, ходила в храм, каждое его слово было для неё законом. И он её тоже любил, старался лишний раз не беспокоить какой-нибудь неприятностью. Всё брал на себя, потому так рано и умер… А она с ними в связи-то никогда больше не была, а тут, поди ты, вспомнила о своих старообрядцах, прибегла к защите. Да против кого? Против родного сына. Ох, и задала она мне перцу! Очень уж похожа, вижу, моя матушка на свою дальнюю родственницу, упрямую боярыню Морозову, бывшую Феодосию Соковнину!

– Так кому она родня, самой боярыне Феодосии, или её мужу Глебу Морозову?

– Сейчас расскажу тебе подноготную их рода и оба подумаем, кому из них. Тут тоже сложная история получается!

– Может сейчас не до рассказов, а быстрее надо начинать поиски Верочки?

– Мы с тобой Федор Николаевич, ничего точно не поняли. Вот обскажу всё, подумаем, что делать дальше. А пока надо основательно разбираться. Мы же не знаем, с чего начать, можно ли в полицию заявлять. Да и стоит ли?

– Конечно, всё выслушаю. Самому-то интересно вглубь веков забраться. Ну, а ты-то, хоть, не такой упрямец, как твои покойные предки?

– Нет, ты же меня знаешь, я покладистый, спокойный, в отца. Но за свою любовь постою. Тем более, точно уверился, моя голубка меня любит, верна мне, и даже пострадала, видимо, из-за меня. Да, страсти переплелись. В её роду много всего было, в моём тоже… Ладно, теперь уж слушай и мою подноготную. Углубимся в середину семнадцатого века.