#любовь ненависть Анна Джейн

1. 1.1

Хаде Татаевой, которая верила в эту историю больше, чем в нее верила я.

Любовь как Вселенная

Пролог

Ночь. Резкие порывы ветра. Росчерки молний на небе и рокот грома вдалеке. Надвигалась гроза. И запах озона становился все более ощутимым.

Я бежала по темной безлюдной улице с глухо бьющимся сердцем, хватая разбитыми в кровь губами холодный сырой воздух. Под ребрами кололо, но я не останавливалась. Туфли были мокрыми насквозь – я не видела глубоких луж, в которых слабо мерцал свет фонарей, не замечала грязи и прилипших к ней опавших листьев, не обращала внимания на пробоины в асфальте, а потому спотыкалась и едва не падала.

Я вообще ничего не видела. Слезы и страх застилали глаза. Я просто хотела скрыться в ночной мгле, спрятаться так, чтобы никто не нашел. Чтобы он не нашел.

Я бежала, бежала, бежала…

И тень бежала за мной.

В какой-то момент я поняла, что больше не могу, и остановилась, согнувшись и опираясь дрожащими руками о колени. В это же время хлынул дождь, и крупные капли заскользили по моему лицу вместе со слезами. Нужно было спрятаться под какую-нибудь крышу, но я стояла посредине пустой дороги в незнакомом районе и не могла сдвинуться с места. Вокруг не было ни одной живой души, лишь где-то вдалеке слышались вой сигнализации да лай собаки.

Я стояла и не знала, что делать, а надо мной взрывалось небо серого октября.

Дождь усилился и уже наотмашь бил по лицу, ветер трепал волосы, а я так и стояла под чужим черным небом. Меня охватила паника, жгучий стыд щипал щеки, словно мороз, а дыхание все так же было тяжелым. По рукам ползли мурашки – в такую промозглую погоду я была одета в одно лишь платье, еще несколько часов назад красивое и яркое, а сейчас промокшее и порванное.

«Иди ко мне, малыш. Иди. Тебе понравится. Ну же. Я буду лучше, чем он».

Я тряхнула головой, прогоняя из мыслей его голос.

Раз. Два. Три. Все хорошо. Выдохни.

С огромным трудом мне удалось взять себя в руки. И я решилась – позвоню единственному человеку, который может мне сейчас помочь. Больше мне не к кому обратиться. У меня нет денег, чтобы отсюда уехать – сумка с кошельком и верхняя одежда остались там, в той квартире. И там же осталась часть моей души.

Негнущимися пальцами я набрала номер, который знала наизусть, и прижала телефон к уху. Он ответил не сразу, через десять гудков – я считала их, закусив разбитую губу. У батареи всего несколько процентов.

Пожалуйста, возьми трубку.

- Да, - раздался, наконец, сонный голос, и я облегченно выдохнула. – Дашка? Я сплю. Перезвони завтра, а?

- Н-нет, не клади трубку, - попросила я спешно и добавила едва слышно: - П-пожалуйста. Пожалуйста.

- Эй, что с тобой? – мигом насторожился он, а я не выдержала и заплакала снова, хотя и хотела рассказать ему обо всем и попросить приехать за мной.

- Говори! Что случилось? Не молчи. Даша!

Я закрыла рот ледяными пальцами, чтобы не было слышно моих всхлипов.

- Даш, что случилось? – уже более мягко спросил он. – Где ты? Тебя ведь нет дома, верно?

- Нет… Он… Он… Понимаешь… Я… К нему… Пошла… - мне не удавалось связать слова в цельные фразы. Было страшно и стыдно говорить о том, что произошло. Меня трясло от ужаса и отвращения.

Никто и никогда не предавал меня так.

- И? Ты была у него дома, так? Что случилось в… его квартире? – еще более мягко спросил мужской голос, а я поняла, что это обманчивая мягкость. Обманный маневр. Он пытается понять, что со мной.

- Забери меня отсюда, - глухо попросила я и вновь зажала рот и нос ладонью. Рыдания рвались из груди, разрывали ее ржавыми кошачьими когтями. А губы до сих пор жгло. И щеку. И душу.

Больно, так больно… Почему это произошло? Что я сделала не так?

- Адрес, - только и сказал он, поняв, что я сейчас не в том состоянии, чтобы что-либо говорить.

- Я не знаю… - с трудом вымолвила я, боясь, что слезы вновь возьмут вверх. - Не знаю, где я.

- Что вокруг? – не растерялся он.

- Дома… Я на пустыре между домами. Тут никого.

Дома, холод и тьма, изредка разбиваемая светом мерцающих фонарей. И дождь. Я даже не помню, как оказалась здесь. Просто бежала, не разбирая дороги.

- Иди к ближайшему из них, - велели мне. – И прочитай название улицы и номер. Поняла?

- Д-да. Только не клади трубку, - попросила я сбивчиво, не замечая, что иду по холодной луже, а порванное платье промокло насквозь.

- Не буду, - пообещал он. – Иди, девочка. Скажешь мне адрес, и я заберу тебя. Хорошо?

Раньше он никогда не называл меня так.

- Хорошо, - мой голос был едва слышен.

Он продолжал говорить мне что-то успокаивающее, и я шла вперед, к свету высоких домов. Страх медленно отступал, и я перестала оглядываться каждые две секунды. Но сердце все еще норовило вот-вот выскочить из груди.

К ближайшему дому, вытянутому к темному небу свечой, с супермаркетом на первом этаже, я подошла через пару минут. Послушно назвала адрес и встала под выступающий козырек магазина.

Он сказал, что сейчас приедет.

- Не бойся. Верь мне. Поняла?

- Да…

Он добавил, чтобы я не смела никуда уходить, и на этом батарея в телефоне села. И заряд моего сердца тоже сел. Я никогда не казалась себе более жалкой, чем сейчас.

И только сейчас я поняла, что такое настоящая ненависть. Я действительно ненавижу одного человека. Ненавижу и презираю. То, что я раньше считала ненавистью, и в подметки не годилось к этому отвратительному чувству.

Второй Вселенной не получилось. Она так навсегда и осталась в своей космической сингулярности.

«Тебе понравится, обещаю».

«Не бойся, верь мне».

Я подула на ледяные руки и закрыла глаза. Сколько я так простояла, слушая дикую музыку грозы, было непонятно: то ли минуту, а то ли час.

А потом рядом со мной остановилась большая черная машина. И из нее вышел тот, от кого я так старательно убегала. Рука его, там, где я ее порезала, была перебинтована какой-то окровавленной тряпкой.

Молния ярко осветила его лицо. На нем играла ухмылка.

- Вот ты где, - услышала я его вкрадчивый голос, и сердце мое упало вниз. – Я нашел тебя, малышка. Продолжим?

Тени все-таки догнали меня.

Вкус крови на губах вновь стал ощутимым.

Я взорвусь, разлечусь на части,

На осколки размером с атом –

В бесконечность. Узнаю счастье

Быть нигде. Быть повсюду. Рядом.

2. 1.2

Мне, как и любому из нас, нравятся далеко не все люди.

Среди них есть те, которые тихо раздражают – своими привычками, поведением, речью и даже мыслями. Их постоянно хочется одернуть, поправить, заставить замолчать или просто убрать из поля зрения, дабы их присутствие не вызывало негатив. В моей жизни их приличное количество, но я стараюсь не обращать на них внимания.

Есть те, которые неимоверно бесят, и порой ты даже не знаешь, в чем причина твоей антипатии. Таких людей хочется прибить, за что – понятия не имеешь, но желание от этого не становится меньше. В моей жизни подобные личности имеются в количестве нескольких жалких штук. И, кажется, наша неприязнь взаимна.

А еще есть те, которых ненавидишь до зубового скрежета, до ощущения биения пульса в горле, до алых бликов в глазах – их существование вызывает в тебе внутреннего демона почище любого колдуна. В моей жизни такой человек присутствовал в количестве лишь одного экземпляра, но поверьте, мне хватает!

И зовут его Клоун. По крайней мере, я так его называю.

Чертов придурок.

Позитивный психопат.

Высоченный наглый тип с дерзкой улыбочкой.

Сукин сын с чувством юмора, как у обкуренного лося.

Я его НЕ-НА-ВИ-ЖУ. От слов «совсем» и «навсегда». Он сумасшедший, просто повернутый, и от его розыгрышей я скоро окончательно осатанею. А как он шутит?! Будто Боженька смолвил! До колик в печени и в душе. И с его легкой (проклятой) руки меня с детства весь двор величает Пипеткой!

И этот человек должен стать моим мужем. Подумать только!

Я сильнее стиснула небольшой букет белых роз, лежащих на коленях.

Сейчас он сидел рядом со мной, положив одну руку на руль, а вторую высунув в окно, и спокойно вел машину по пробке. И если я была облачена в нежное подвенечное платье с кружевным лифом и пышной юбкой, поверх которого накинута кожаная куртка, то на нем был приталенный, сидящий по фигуре темно-синий костюм-тройка, белоснежная рубашка и галстук под цвет жилета. С левой стороны груди вместо бутоньерки – аккуратно сложенный платок. Темно-каштановые волосы деланно небрежно зачесаны набок, открывая лицо с правильными симметричными чертами: высокий лоб, широкие темные брови с резким изломом, прямой нос, выступающие, четко очерченные скулы, упрямый подбородок. Его всегда считали красивым: высокий, с отличным спортивным телосложением, да еще и такая симпатичная мордашка – просто принц местного разлива!

Но мне больше всего нравились его глаза насыщенного холодного серого цвета, обрамленные длинными коричнево-черными ресницами. Они всегда казались мне похожими на предгрозовое небо. И казались очень выразительными. Когда Клоун хотел показать недоверие, он забавно щурил их, когда был зол – широко распахивал, а когда смеялся, от их уголков разбегались тонкие лучики. А еще он умел пристально смотреть – так, что казалось, будто вынимал душу. И когда он смотрел на меня так, я начинала особенно нервничать и злиться.

Идеальный образ портили только сбитые костяшки левой руки, но мы оба делали вид, что все в порядке.