Райан пожал плечами:

– Да не парься.

– Я рада, что всем было весело, – сказала я, хотя на самом деле имела в виду, что радовалась его довольству.

– Я позвоню, когда мы выберем день для тусовки, ладно? Гм! Так, по какому же номеру мне позвонить?

Я замерла и про себя улыбнулась.

– А по какому ты хочешь? – спросила я, понимая, чего он добивается, но желая услышать.

– По тому, который просил, но, боюсь, мне его не видать. – Он с усмешкой вынул из держателя салфетку «Митчелл-паба» и перевернул.

Сделав глубокий вдох, я взяла ручку и, пока записывала номер мобильника, спрашивала себя, зачем я это делаю. Этот номер знали только мои друзья. Значит, тем самым я подтверждала, что подружилась и с ним.

– Спасибо, – просиял Райан, поспешно схватил салфетку и сунул в карман.

Я проводила обоих к задней двери, и Кэл поблагодарил меня за прекрасный вечер. Перед тем как надеть куртку, он неуклюже обнял меня. В переулке остановилась их машина, и Кэл, похлопав Райана по плечу, вышел.

Райан посмотрел на меня и с улыбкой подошел ближе. Потом обнял за плечи и притянул к себе.

Когда наши тела коснулись друг друга, во мне вспыхнули давно забытые ощущения. Обнимая меня все крепче, он сильнее прижимался ко мне. Я медлила, наслаждаясь его теплом, запахом, чувствуя ладонями мышцы его спины.

Райан осторожно положил руку мне на затылок и запустил пальцы в волосы. Потом нежно поцеловал меня в лоб, помедлил секунду-другую и отпустил.

– Скоро увидимся, – шепнул он, на несколько шагов отступил и выскользнул в заднюю дверь.

Мэри задышала мне в ухо:

– Ну что, поцеловал он тебя?

– Нет. – Я покачала головой, досадуя на ее вопрос, и напомнила: – Ты же обещала!

– Угу, знаю. Я не давлю на тебя. Просто хотела узнать, не потому ли ты наконец улыбаешься. Так что же, целовал или нет?

Я распечатала упаковку бутылочного пива.

– Нет. Он не целовал меня… в губы.

Конец фразы я произнесла еле слышно, надеясь, что Мэри не разберет, но та восторженно запрыгала:

– Ну же! До смерти интересно!

– Он меня обнял, – тихо сказала я. – И вроде как поцеловал в лоб.

Недовольно поведя плечами, я продолжила ставить бутылки в холодильник.

– Помни: ни слова о том, что они приходили. Я не хочу, чтобы пресса раздула шум вокруг моего паба и друзей. Поняла? Ни звука!

Мэри тренькнула пальцами по губам и нахально улыбнулась.

– Предупреждаю, мне ничего не стоит затолкать тебя в этот холодильник! И никто не найдет!

Мэри проигнорировала меня и включила телевизор как раз вовремя, чтобы застать семичасовые новости. Она якобы хотела послушать, не зазвучал ли наш паб в телеверсии светских сплетен, но я знала лучше. Произнесли имя, и я прилипла к экрану.

Какой-то парень вещал: «Сегодня днем в международный аэропорт Лос-Анджелеса прибыл Райан Кристенсен…»

Показали, как Райан спешит через терминал. Я порадовалась, что его окружала охрана, – папарацци и любители автографов были неумолимы. Неужели этим пиявкам нечего больше делать, как только шнырять по аэропорту и караулить звезд?

– Что он делает в Лос-Анджелесе? – спросила Мэри, удивленная не меньше меня.

– Ш-ш, я хочу послушать.

Репортеры задавали Райану глупые вопросы, и тот попеременно раздражался и делал отсутствующее лицо. Он выглядел усталым. Им удалось заснять, как он дал пару автографов, прежде чем нырнуть в поджидавший автомобиль.

Странно, что он оказался на Западном побережье. Вчера он не говорил, что собрался лететь. Впрочем, с чего бы ему отчитываться?

Вскоре после этого в кармане ожил телефон: пришло сообщение. К моему изумлению, некто послал мне красивый снимок красных и белых цветов. Я мигом заулыбалась. Никогда не получала виртуальных цветов.