Курков и Ильменев после встречи с женщиной появлялись в офисе еще дважды, но Рязановская их не видела. Первый раз она уехала докупать искусственную пыль для грима, а второй раз сидела и редактировала текст в крошечной комнатке, вывесив табличку – «не беспокоить». Вот так и получилось, что они не встретились в Москве.

Андрей тоже думал о странной женщине. Особенно по вечерам, когда оставался в квартире один. Об Ирине не вспомнил ни разу, зато перед ним, словно на фото, отчетливо всплывало лицо Инги. Он лежал на диване, забыв про книгу и глядя в потолок. Чувствовал явственно, как его щеки касается ее рука. В нем зрела уверенность, что он знает ее давно, но актер гнал эту мысль от себя:

– Только мистики мне и не хватает…

Киногруппа почти полным составом летела самолетом до Анапы. Не летели лишь актеры, светотехники, пиротехники и каскадеры. У Куркова и Ильменева оказались встречи со зрителями. Они должны были появиться вечером. Актеры второго плана пока не требовались. Светотехники, пиротехники и каскадеры выехали на сутки раньше и добирались до Геленджика на своих РАФиках. Они везли громоздкое и не совсем безопасное оборудование для съемок.

В аэропорту прибывшую группу ждали автобус для обслуживающего состава и «газель» для режиссерской группы. Инга, став еще и редактором, входила в последнюю и имела кое-какие привилегии. На улице стояла жара. Уже через несколько минут все покрылись потом, таща тяжелые сумки к площади.

Режиссерская группа сразу направилась к ожидавшей «газели». Быстро закинули личные сумки на заднее сиденье маленького автобуса. Воронов сел рядом с Рязановской, опередив Ломидзе, тоже желавшего пообщаться с Ингой. Не обошлось и без комичности. Режиссер беззастенчиво показал оператору язык. На что Жора погрозил другу кулаком, скорчив зверскую физиономию. Отъехали, не дожидаясь остальных. Через стекло мельком глянули на пока остававшуюся у аэропорта группу.

У комфортабельного «Икаруса» громоздилась гора реквизита, камеры, кофры и ящики, прочее киношное оборудование. Директор фильма уверенно руководил погрузкой и присутствие режиссера ему не требовалось.

Всю дорогу Инга и Александр болтали о разных мелочах, что-то рассказывали друг другу, вспоминали прошлые съемки, смеялись над анекдотами. Они тогда успели подружиться и относились друг к другу с симпатией. Вскоре подключился севший напротив Ломидзе. Ассистенты режиссера и оператора, сидевшие сзади, говорили о своем, временами замолкая от взрывов хохота с переднего сиденья. Александр Витальевич был «в ударе» и рассказывал о своих наблюдениях на прошлых совместных съемках. На мелькавшие мимо пейзажи отрывались редко. На них насмотрелись раньше. Слишком часто фильмы снимались на юге.

Причем очень часто «героем» эпизодика, который вспоминал режиссер, была именно Инга. Ее прямолинейность оказывалась порой ошеломляющей для остальных членов группы. Воронов довольно точно передавал мимику и жесты, как женщины, так и ошарашенных ее словами актеров, реквизиторов, осветителей, каскадеров и даже темпераментного Ломидзе, с которым режиссер работал фактически постоянно. Сколько раз Жора застывал у камеры с открытым ртом и не зная, что возразить. Мало кто мог похвастаться, что забил весьма любившего поспорить оператора в угол произнесенными словами. Женщина частенько ставила Жору в тупик, на потеху Воронову. Александр и Георгий дружили со времен учебы во ВГИКе. Часто спорили, не желая уступать друг другу. Инга несколькими словами вводила оператора в глухой ступор. Оказалось, что со стороны это выглядело весьма смешно. Женщина смеялась над собой вместе с мужчинами, ничуть не обижаясь на дружеские шаржи режиссера. Да и Ломидзе не обижался на друга.