– Да я вот подумал, может, мы втроём куда-нибудь сходим.

Татьяна чувствовала, что не хочет слышать ответ, но всё же спросила:

– Почему втроём?

– Я давно её хотел куда-нибудь пригласить, – ответил он, – да боюсь, она мне откажет. А так вроде бы вы вдвоём. Ну и я заодно.

Он улыбнулся и добавил:

– Я же твой друг.

Слово «друг» оскорбило и причинило боль, но Татьяна всё же не хотела верить, что Лёша его произнёс.

– Ты думаешь, что говоришь? – спросила она.

– Я всегда думаю, что говорю.

Татьяна смотрела на него, гадая. Шутит ли он? Издевается? Или он действительно не понимает, что происходит? Но он был как всегда спокоен. И эта невозмутимость Татьяне показалась жестокостью.

– А ну отдай! – сказала она и вырвала сумку из его рук.

– Ты чего? Тань, – проговорил он.

Но она не ответила и пошла прочь.

«Всё это время я была только другом! Он не любит меня! Не любит!» – думала Татьяна.

Она пошла быстрее, а потом и побежала.

Её охватило дикое, беспощадное горе. Ей захотелось кричать. Кричать до хрипоты, до ора! Хотелось упасть на землю и биться в истерике! Сердце зажгло так, что Тане казалось, она умирает. И она мчалась, будто это был её предсмертный бег. Но вскоре агония сменилась бессилием. Дыхание её сбилось, ноги стали словно ватные. Мир показался тесным и беспросветным, и Таней овладел страх.

«Боже, мама, где ты? Мамочка, как же мне больно! Как же ты мне нужна! Помоги мне! Куда деться? Куда?»

Она вбежала в свой подъезд и перед дверью в квартиру остановилась. Потом села на ступеньки и заплакала.

Через какое-то время щёлкнул замок, дверь открылась, и на лестничную площадку вышла пожилая женщина. Нина Васильевна была не только Танина соседка, но и её классный руководитель.

– Танюша, ты плачешь? – спросила она. – Что случилось?

– Ничего. Всё нормально, – ответила Татьяна и вытерла слёзы. – Просто устала.

Она не хотела нагружать её своими проблемами, потому что та была ещё очень слаба. В прошлом месяце Нина Васильевна перенервничала из-за ученика и оказалась в больнице. И до сих пор она ещё не поправилась. Так что Татьяна всячески за ней ухаживала.

«Ещё не хватало, чтобы она из-за меня переживала», – подумала Таня.

Нина Васильевна почувствовала, что та не хотела говорить, – и не стала допытывать её.

Таня поднялась со ступенек и достала ключи.

– Я к вам завтра зайду, – сказала она.

– Спасибо тебе, Танечка, – проговорила Нина Васильевна.

Татьяна вошла в прихожую. В коридоре валялась чужая обувь. Из кухни доносились мужские голоса и грубый смех. И это означало, что к отцу опять пришли друзья, и Таня опять осталась без ужина и нормального сна. Она сняла кроссовки, повесила куртку на вешалку и ушла в свою комнату.

Наутро Таня проснулась в дурном настроении. На душе было тягостно и скверно, будто вчера она совершила неудачное самоубийство, а сегодня снова надо было жить. Она решила, что пропустит уроки, но потом вспомнила, что именно сегодня по химии предстояла контрольная.

«Странно, – подумала она, – жить не хочется, умереть готова, а вот пропустить контрольную не могу».

Таня умылась, сделала зарядку и, как обычно, вышла на пробежку. И когда она вдохнула утреннюю свежесть, на душе у неё стало легче. Она даже на миг задумалась, а не привиделся ли ей вчерашний вечер. Ей показалось, что вот пойдёт она в школу, увидит своего Лёшку – и всё будет как прежде!

«Нет, как прежде уже не будет, – вдруг ужаснулась она. – Никогда уже не будет! Боже, зачем я открылась ему, зачем убежала! Ведь теперь он знает, что я его люблю! И теперь… какая может быть дружба?»

Татьяне стало не только больно, но и стыдно.