– Хм…не знаю, что и сказать даже. Дай промочить еще раз горло перед взятием слова. – Ланка потянула к себе бутылку с вермутом.

Ася поднялась и стала ходить по комнате, сложив руки на груди и периодически останавливаясь.

– К этому добавь, что огласка получится немыслимая и при любом исходе писаки просто не слезут с нашей души. Уж, мне то это известно! А знаешь, как это, жить все время под прицелом? Я потому и сбежала от семьи подальше, чтоб жизнь свою устроить как-то отдельно от Империи VERITAS. От всех этих аристократических заморочек. Чтобы просто жить, обычной человеческой жизнью. – Ланка хмурилась и внимательно слушала Асю. – И мое детище, мой журнал. Что с ним будет? – Анастасия зажмурилась и снова резко распахнула глаза. – Ну, вот, как я его оставлю? Все решат, что богатенькая девочка захотела поиграть в игрушки. Как я буду выглядеть перед своим коллективом? Как? Да я замараю всю свою репутацию и потеряю уважение! – Ася никак не могла остановить слезы, так настойчиво вытекающие из глаз. – И что самое обидное, Ланочка-а-а, знаешь? Да то, что мой собственный отец меня предал! Предал! Оказывается, все эти годы без согласования ситуации, я даже не могла выйти замуж, как все белые люди! Контракт на жизнь.

– Ну…, давай посмотрим, какие у тебя выходы есть?

– Какие выходы? Ну, какие?! – Ася почти кричала. – А. Я выхожу замуж.

Б. Я 31-летняя «старая дева» выхожу замуж неизвестно за кого, а точнее известно – за избалованного деньгами и жизнью юнца!

В. Я не выхожу замуж, и папа на старости лет идет работать дворником, а мама училкой. Того минимума, что, возможно, получится отсудить будет достаточно лишь для проживания в старой пятиэтажке с кучей соседей. Семья прерывает со мной всяческие отношения и будет права.

Г. Я выхожу замуж, потому, что не могу поступить так с родителями – они пожилые и здоровьем не блещут, и тем более я не могу предать память крестного. А после пятилетки мне будет уже почти 40, и как строить дальше свою личную жизнь представляется смутно, даже с такой кучей денег. Папа окажется прав. Я повторно выйду замуж за какого-нибудь охотника за состоянием, который не будет любить виноград, так, как его любит моя семья. И папа умрет от горя. Все. Занавес. – Ася плюхнулась на свой стул и подперла лоб рукой.

– Ты вот зачем меня перебила? Зря перебила. Между прочим, ты как раз, моя дорогая, виноград-то и не любишь! Вопрос первый: а разве может быть завещание такого обязующего характера? Я даже представить не могла, что можно вот так судьбой человека управлять. Хотя тут больше дело совести получается…

– Насчет законодательства не знаю, я в этом вообще «чайник». Для того у меня и есть адвокат. К слову, Леснов это просто новая, модернизированная версия Кошкина. – При этих словах Ланка не сдержалась и прыснула со смеху.

– Прости! Но ты как скажешь!

– Точно говорю. В этих юридических дебрях черт ногу сломит! VERITAS зарегистрирована за границей. Завещание подписывалось там же, а чужая страна и ее законы для нас – потемки. Плюс наш Кошкин. Таких прохвостов, в хорошем смысле, еще поискать! Тем более, он сам сказал, что теперь бессилен. Бумага составлялась не чтоб пыль в глаза пустить, а чтобы выхода не было. Все сходится. Как раз из Парижа мы тогда сразу в Лондон поехали и там еще дня два пробыли. Потому, я уверена, папаши могли наворотить невесть чего, коль додумались до такого добровольно принудительного акта вопиющего безобразия. Скажи спасибо, что для получения наследства меня не заставляют пол поменять.

– Да… вот так дела! Хотя, должна признать, из тебя генерал и в юбке хороший, а уж мужиком ты была бы отменным, – попыталась пошутить Лана.