Мэй чувствовала, как это утро проникает в её сердце, наполняя его чем-то новым – чувством, похожим на тихую радость и трепет ожидания. Рэн всё ещё держал её за руку, их пальцы были переплетены, и тепло его кожи словно передавало ей невидимые слова, которые не нуждались в голосе.

– Иногда мне кажется, что ночь никогда не заканчивается, – прошептала она.

Рэн взглянул на неё, в его глазах отражался мягкий свет фонарей.

– Она и не заканчивается, если ты несёшь её с собой, – ответил он.

Они стояли на мостике, окружённые тенями деревьев, чьи ветви неспешно покачивались под утренним ветром. Где-то далеко раздался первый крик птицы, пробуждающейся вместе с рассветом.

Рэн медленно поднял руку и провёл пальцами по её щеке, его прикосновение было лёгким, но в нём чувствовалась глубина, неподвластная ни времени, ни расстоянию.

– Что бы ни случилось, – сказал он тихо, – музыка между нами не исчезнет.

Мэй улыбнулась, её глаза были полны света.

– Потому что она не только музыка, – прошептала она. – Это мы.

И когда первый луч солнца пробился сквозь густую листву, освещая их лица золотым сиянием, они оба знали – это был лишь новый аккорд в их общей мелодии.

Ночь медленно отступала, уступая место бледно-розовому зареву на горизонте. Воздух был наполнен свежестью, смешанной с ароматами ночных цветов, которые медленно закрывались, отдавая смену дневным лепесткам. Река, таинственная и спокойная, отражала серебристый свет уходящей луны, а её поверхность дрожала от лёгких прикосновений ветра.

Мэй и Рэн продолжали свой путь по узкой тропе, ступая так тихо, будто не хотели тревожить спящую природу. Их тени сплетались вместе, удлиняясь на мостовой, а их дыхание смешивалось с прохладным воздухом ночи.

– В древних сказаниях говорится, что есть тропы, которые видны только в лунном свете, – тихо произнёс Рэн, останавливаясь у развилки. – Они ведут туда, куда не ступала нога человека.

Мэй посмотрела на него, её глаза были наполнены ожиданием.

– А если мы пойдём по одной из них? – прошептала она.

Рэн улыбнулся и мягко сжал её ладонь.

– Тогда нас ждёт то, чего мы ещё не знаем.

Они свернули с главной дороги, следуя за светом луны, что прокладывал перед ними путь. Лес вокруг был живым: листья шептались друг с другом, скрытые в кроне птицы переговаривались ночными голосами, а земля мягко пружинила под ногами, напоминая гладкую ткань, застеленную для танца.

Они шли всё дальше, пока не оказались на поляне, скрытой от посторонних глаз. Здесь воздух был ещё насыщеннее – пахло жасмином, травами, чуть терпким ароматом дикой розы. Посреди поляны стоял старый каменный фонарь, его поверхность была покрыта мхом, но он всё ещё сохранял свою изысканную красоту.

– Кажется, это место ждало нас, – тихо сказала Мэй, присаживаясь на камень.

Рэн сел рядом, его пальцы пробежались по струнам кото, и мягкая, почти неуловимая мелодия разлилась в ночи. Эта музыка была иной – в ней было больше тишины, чем звуков, но каждое касание струн отзывалось эхом в воздухе, наполняя его магией.

– Здесь звучит иначе, – заметил он.

Мэй кивнула, её глаза были прикрыты.

– Потому что мы нашли тропу, которой не существовало раньше. Мы создали её сами.

Рэн посмотрел на неё, и в этот момент он понял: их история – это не просто встреча двух судеб. Это дорога, вымощенная звуками их сердец.

Ветер снова прошелестел в листве, унося их музыку к самым звёздам.

Рассвет застиг их на той самой поляне, скрытой среди деревьев, где тени ещё не рассеялись, а воздух был напитан ароматами влажной травы и цветов, просыпающихся вместе с первым светом. Золотые лучи осторожно скользили по листьям, касаясь лиц Мэй и Рэна, словно благословляя их путь.