Жизнь прожита, и я ни о чем не жалею. Она была яркой и интересной. И я не опозорила честь семьи и память отца – отличного пилота, капитана корабля…

Хотя если быть честной – жалею, что так и не решилась… Не попыталась хотя бы поговорить с Реем о своих чувствах. Потому что трусиха? Возможно. Смело ринувшись спасать членов экспедиции, запаковывая их в спасательные шлюпки, я не боялась. Не за себя. И теперь не боюсь смерти. А вот рассказать обо всем Рею – боюсь. Вот такая нелепая женская натура… Наверно, прав был папа – нечего делать девчонке в космосе…

Голова кружится все сильнее. И в глазах двоится. А в ушах какой-то шум. И вспышки. Или это мне не кажется и сюда правда летит корабль? Нет, наверно мое отравленное сознание решило пошутить напоследок. Откуда корабль на Марсе-13?

А вот и закат. И снова этот багрянец, что сводит с ума… И сама я, кажется, растворяюсь в этой красоте. И мир в душе. И только Рея не хватает, чтобы быть счастливой. Я улыбаюсь и закрываю глаза, представляя его. Вот он смотрит на меня строго: – Мира, ты снова сидишь тут? Почему не идешь в каюту? Уже ночь.

– А ты почему не идешь? – усмехаюсь я в ответ. – Или капитанам не нужно спать?

Он улыбается в ответ и садится рядом. Мы сидим и болтаем обо всем, а перед нами – бескрайний космос…

Я сижу на скале проклятой планеты и чувствую себя счастливой. Образ Рея так реален, что я, кажется, слышу его голос. Он зовет меня, настойчиво и как-то отчаянно… Словно от меня зависит все в этом мире. И если не отзовусь, то и мира не станет…

– Мира! Мира! Да очнись же ты! Ты не можешь умереть, слышишь! Не сейчас, когда я тебя нашел! Не у меня на руках! Я же никогда себе этого не прощу! Мира, ну давай, девочка, давай! Открывай глаза! Мира, ты нужна мне… Мира…

Я слышу его голос, и чувствую его аромат совсем рядом… Слышу, как бьется его сердце под моей щекой. Его руки сжимают меня так крепко, что я не могу пошевелиться. Да и не хочу. Он здесь… Он рядом… И я ему нужна… Что может быть лучше в этом мире?

Открываю глаза и вижу Рея. Он смотрит на меня с надеждой. И складки на лбу становятся чуть меньше, а руки перестают судорожно сжимать мои плечи.

– Ты жива! Мира, какое счастье, что ты жива! Я думал, что опоздал… Мира, ты простишь меня?

– За что?

Я не понимаю, за что он извиняется. Ведь он приехал, и, кажется, спас меня. Рядом валяется шприц – значит противоядие подействовало, и я буду жить.

– За то, что отпустил одну! За то, что ты почти не умерла!

– Ну не умерла же…

– Мира, ты не представляешь, что я пережил, когда засекли твой маячок – Марс-13, медленная смерть за несколько суток… Я думал с ума сойду. Я прилетел, как только удалось раздобыть корабль! Мира, я так боялся опоздать…

Он снова прижал меня к себе, и его объятья были далеки от нежных. Но я понимала, что так уходит его тревога. И лишь сжала его руки на своих плечах. Он обнял мое лицо ладонями и долго смотрел, как бы изучая заново и запоминая каждую черту. А затем поцеловал. Это был безумный поцелуй. Властный, безудержный, немного болезненный. Наш первый поцелуй.

И будет второй, и третий… А домой я обязательно слетаю. Мы слетаем. Вместе.

Потому что не может капитан без своего штурмана.

«Потому что гладиолус!», – вот откуда я это знаю??

И зачем мне это знание? Что за люди?? Наградили искусственным интеллектом, а мое дело – ползать по кратерам, лампочкой мигать и посылать сигнал на Землю… Это и банка с консервами может, а я: робот-первопроходец. На Марсе, на минуточку!

Фотографировать научили, а селфи не сделать!