– Неужели всё так грустно? – спросил я. – И твоя мама не узнает по телефону твой голос?

– А ты всё шутишь, – сказал он. – Я понимаю. Вам, писателям, психологам и философам можно шутить. Вам легко живётся. У вас нет конкретных дел. Вы живёте в каком-то своём выдуманном вами мире. А нам – простым смертным – приходится жить в реальности. В суровой реальности. А суровая реальность, знаешь ли, ой как отличается от вашего мира иллюзий.

– Она действительно намного больше тебя зарабатывает? – спросил я.

– У неё один съёмочный день миллион стоит, – ответил он. – А самое главное, она не хочет от меня детей.

– Ну, может, она вообще не хочет иметь пока детей, – предположил я, – и дело здесь не в тебе?

– Нет-нет, – сказал он. – Я-то знаю. Всё дело – во мне. Я в её глазах – неудачник. Вот будь на моём месте какой-нибудь известный режиссёр, то, я уверен, она уже была бы матерью-героиней. А я всего-навсего бедный бизнесмен, чей доход с трудом дотягивает до десяти миллион в месяц. Я ведь, когда её встретил, думал, что буду для неё светом в окошке. Думал, что она меня боготворить будет. Молиться по ночам на меня будет. А она!…

– А что она? – спросил я.

– Ты знаешь, чей портрет у неё в рамочке на её тумбочке рядом с кроватью? – спросил он.

– Станиславского? – предположил я.

– Откуда ты знаешь? – испуганно спросил он. – Ты был у нас в спальне?

– Успокойся, – сказал я. – Я даже в прихожей вашего особняка ни разу не был. Меня бы и на порог вашего дома не пустил ваш дворецкий.

– Дворецкий – недостаточно воспитанный, – сказал Аркадий. – Я ему скажу, чтобы вёл себя приличнее. Но как ты догадался насчёт Станиславского?

– Выдающаяся актриса, – ответил я. – У них – свои кумиры. Свои боги. Ты знал, на ком женишься.

– Да в том-то и дело, что ни сном ни духом, – ответил он.

– Смирись, – сказал я.

День третий.

Был уже поздний вечер, и я собирался ложиться спать. За окном было темно и страшно выл ветер. До Нового Года оставалось три дня.

– Наконец-то мы развелись, – сказал он. – Господи, как я от всего этого устал. Если бы ты только знал.

– От чего ты устал? – спросил я. – От бракоразводного процесса?

– Какой там бракоразводный процесс, – ответил он. – Детей нет. Желание обоюдное. Материальных претензий никаких. Всё прошло быстро.

– От чего же ты устал? – спросил я.

– От внутреннего дискомфорта, – ответил он. – Понимаешь, я ведь думал, что сбылась мечта, а оказывается – нет. Я думал, что мечтал о женщине, а оказывается я мечтал о том, как эта женщина будет ко мне относиться. И вот это-то как раз и не сбылось.

– Ты хотел осчастливить красивую, умную, успешную, – сказал я, – а красивые, умные и успешные не нуждаются в этом.

– Я поздно это понял, – сказал он.

– Что теперь думаешь делать? – спросил я. – Как думаешь жить?

– А что ты посоветуешь? – спросил он.

– Желание жениться на ком-то, чтобы осчастливить, ещё не пропало? – спросил я.

– Нет, – ответил он.

– Тогда ищи необразованную и неуспешную, – сказал я. – Она будет счастлива. На её тумбочке в спальне у кровати будет стоять твой потрет в рамке. Она нарожает тебе кучу детей. И, конечно же, она будет произносить с благоговением твоё имя и, наверное, возведёт в культ всё, что касается тебя.

– Что? – не понял он.

– Молиться она на тебя станет, – сказал я. – Всё, что с тобою связано, она объявит священным.

– А-а, – с пониманием произнёс он. – Теперь понимаю. Ну, а что… Мне нравится.

Вскоре он женился на простой девушке. Девушка недавно с трудом закончила школу и жила с мамой и папой в двушке у метро Девяткино. Она пыталась учиться в колледже, но это ей показалось слишком тяжёлым испытанием, и она его бросила.