Стильный черный, с отливом костюм, как бы несколько небрежно надетый, с дотошной точностью повторяет все линии его привлекательной фигуры.

Туфли дополняют ансамбль и делают его очень ярким на фоне всех богато разодетых гостей, но не обладающих даром высокого эстетического вкуса.

Она стояла у зеркала, и видела, как он легко и непринужденно, почти в ритм звучащей музыки, направлялся прямо к ним. Хозяева вечеринки, которые мило беседовали с ее сестрой и мужем, завидев его, громко приветствовали и сделали пару шагов навстречу.

Они представили его всей компании.

Оказалось, это их сын. Они редко видятся, он занятой человек и живет в Вашингтоне.

Она поражалась открытости этих людей, в течении пяти минут хозяева выдали полное досье на своего сына.

Он смеялся, но в отличие от родителей, было понятно, что не намерен на такое же откровение.

Он вполне удовлетворялся общими фразами ни о чем.

Глазами же постоянно «пилил» русскую гостью.

Зазвучало танго, и он довольно решительно, подмигнув ей, протянул руку, приглашая на танец.

Это был почти вызов, и она приняла его, так же решительно.

Пальцы его рук, скользнули от запястья ее руки чуть выше и вернулись обратно, как бы поглаживая нежную кожу ее тонкой красивой руки, что не ускользнуло от его глаза, еще при первом рукопожатии.

Она поняла сразу, что имеет дело с Дон Жуаном, ее несколько напрягали и даже злили его явно выраженая самоуверенность, хвастливость и напористость.

Танец изначально принял окраску соревновательности. Она очень хотела снять с него спесь, или, как минимум выстроить равноправие, однако он и не собирался сдаваться.

Мужской крепкой хваткой он обнял ее за талию, и вел за собой, то резко разворачивая, то нежно и томно склоняясь прямо к уху, шепча:

– Ты отлично танцуешь, расслабься, я все сделаю сам, ты только наслаждайся! – и улыбнулся, глядя прямо в ее глаза.

– Спасибо, – выдавила она, чувствуя как этот парень способен в считанные минуты вскружить голову, даже самой стойкой особе.

Она, все еще, не решалась расслабиться и довериться партнеру, а точнее, она этого никогда не делала.

Она привыкла вести сама, она всегда чувствовала танец по-своему, по-особенному, и не могла даже себе представить, что какой-то «выскочка», как она про себя подумала, будет вертеть ею так, как ему заблагорассудится.

Ее сила в разуме. К сожалению, ее постоянно терзает неудовлетворенность своим окружением и жизнью.

Но, не смотря, на кажущуюся кокетливость в общения, особенно с малознакомыми, она сдержана, и даже осторожна.

«Розовые очки» – это не ее стиль, она никогда не будет смотреть через них. Она четко видит все достоинства и недостатки окружающих. Она четко видит перспективу ее отношений с ним.

Посопротивлявшись еще немного, ей вдруг расхотелось этому упрямцу что-либо доказывать. Она притворилась, именно, притворилась, послушной и приняла его игру.

И как же это оказалось здорово, даже восхитительно.

Да, она признавала, что это не ее танец, но было чертовки приятно открыть для себя нечто новое, тем более, что танцевал он превосходно, он вкладывал в танец весь свой Дон-Жуанский характер: максимум обольщения, море обаяния, удивительная твердость хватки в сочетании с нежнейшим мимолетным прикосновениям грудью к ее груди, затем, как волна, отступает, и вновь проявляет себя, но уже в другом, совершенно неожиданном месте, как-то, ее талию прижмет к себе, и снова быстро отпустит на волю, так, что она не успевала до конца осознать его игры, иначе бы она такое фамильярство не потерпела.

Нельзя сказать, что она с трудом терпела назойливого партнера, это не так!