Только на всю комнату слышно было, как бьются два сердца, отдаваясь эхом в висках.
Она чувствовала, как проваливается куда-то, и летит, летит…
Где начинается и где заканчивается ее тело она не знает.
Она слилась со всей вселенной, и прибывает одновременно везде.
Ее лицо постепенно расплылось в улыбке, она почувствовала возвращение в эту комнату, спустя лишь какое-то время.
По комнате ходил он.
Пытался прибрать последствия пронесшегося урагана. Они хихикали, глядя на эту картину.
Смешно, конечно смешно; комната была похожа на экстримально-аномальную зону; как после бури, урагана и смерча, одновременно.
Она наблюдала за ним, и мысленно благодарила, за то, что так вовремя он появился в ее жизни.
Оставалось всего три дня, и они использовали их для себя в полной мере.
Он просил у нее координаты, говорил, что не переживает расставания с ней, что он в нее влюбился, и что такого секса у него в жизни не было, да и у нее не было, но это только секс, как была уверена она, и она решила твердо и бесповоротно: «Она больше не будет себе лгать!»
Она исчезла из его жизни по-английски, и это упростило их расставание.
Очнувшись от сна и оглядевшись, она хитро улыбнулась сама себе.
Возвращение к сестре в семью очень быстро переключило ее мысли от недавних сцен страсти.
2
Вечеринка
Огромный дом на берегу океана, в классическом, почти королевском стиле.
Много света. Большой подсвеченный бассейн.
Шведский стол.
Нарядно одетые гости.
Сестра и муж сестры стараются отвлечь ее, поэтому они приняли приглашение на вечеринку.
На ней вечернее платье, совсем не в американском стиле, она любит французский и итальянский стиль, поэтому сильно выделяется, и на нее все обращают внимание.
К ее удивлению, многие дамы с горящими глазами и восхищением восклицают ей: – I love your dress!
– Thank you! – отвечает она, пораженная такой бурной реакцией, но ей приятно.
А вот и хозяева.
Она наблюдает за, эдаким ритуалом, стараясь следовать, хорошо прижившейся традиции встреч в подобных кругах.
Широкая улыбка.
Громкие приветствия.
Комплименты.
Рукопожатия, «обнимашки» и «целовашки» – «Все чинно, благородно.»
И тут, уже раз в десятый, она слышит, теперь от хозяйки дома, мило улыбающейся и немного взбудораженной:
– I love your dress!
– Thank you! – отвечает она, и уже больше не поражается бурной реакции на свой наряд, уже стала привыкать, но приятно ей по-прежнему.
Краем глаза взглянув в большое зеркало, висевшее в холле, прямо в центральной части, и манившее уже давно к себе, ибо и оно было наряднейшим образом обрамлено в золотую раму, она пробежала быстрым взглядом по черному, строго, и вместе с тем, откровенно облигающему верху платья, и скользнула вниз, порадовавшись за себя и свой вкус.
Платье от талии было похоже на полурасскрывшийся бутон бело-розовой розы.
Длинна невероятно соблазнительная, чуть выше щиколотки, и это, как раз именно то, что не может пропустить ни один мужчина.
Знает ли она об этом?
«Да» или «Нет» – не имеет значения.
Она никогда не одевалась для кого-то. Она одевалась только для себя, только так, как чувствовала, как нравилось ее телу и глазам, ее сущности.
Ее смелые решения всегда восхищали любое окружение. Вот и сейчас, она в центре внимания.
Вечер в разгаре.
Звучит приятная танцевальная музыка, немного даже томная, в ритме сальсы.
По широким ступенькам спускается молодой мужчина, эдакий породистый и ухоженный жеребец, с высоко поднятой головой, немного надменным взглядом и безупречно разодетый.
Белоснежная рубаха, кажется даже на расстоянии, распыляет нотки утренней горной свежести.
Никакого галстука, верхние пуговицы расстегнуты ровно на столько, насколько это и прилично и притягивает взгляд.