К середине дня я напиваюсь, в надежде, что алкоголь поможет, ну или сделает Терри более приятным собеседником. Но в итоге сам становлюсь слишком болтливым.

– Я думаю она та самая, единственная, – признаюсь я Терри, откинувшись на диване. На улице слишком жарко, и мы спрятались в прохладе огромной гостиной, украшенной шелковыми гобеленами и бессчетными диванными подушками.

Терри усмехается.

– Подожди пока вы не… – Он делает неприличный жест, и мне хочется швырнуть в него бутылку.

– Я же не об этом, – горячо возражаю я, подливая вина в бокал. – Она чудесная! Мне никого еще не хотелось так сильно.

Я собирался сказать «никто не нравился так сильно» Но получилось даже более правдиво. Я правда безумно ее хочу.

– Ах, пылкость юности! – добродушно подтрунивает дядя. – Вот наберет она килограммов десять, увлечется мыльными операми – тогда посмотрим.

– Дядя Терри, ты просто невозможен.

– Молодежь нынче такая чувствительная, – ворчит он, завалившись в кресло и поставив бокал на пивной живот.

Залпом допиваю вино. Еще ни один день в моей жизни не тянулся так долго.

Терри приглашает Адди поужинать с нами, но она отказывается. Смотрит при этом на меня. А вдруг, обдумав случившееся, она отклоняет не только приглашение Терри? Мысль о том, что вечером она не захочет меня видеть, вызывает отчаяние.

За ужином Терри не умолкает про бестолковые инвестиции дяди Рупа. Вот уж что меня ни капельки не волнует. При разговорах о деньгах мне становится ужасно неловко. К тому же дядя ест куда медленнее, увлекшись болтовней, так что мне хочется незаметно стащить стейк у него с тарелки, а то он вообще не закончит. Не успевает он собрать соус хлебом, как я забираю посуду и несу на кухню.

– Эй! – возмущается Терри. – Знаю-знаю, чего тебе так не терпится. Мечтаешь улизнуть в квартирку смотрительницы?

– Да, хочу увидеться с Адди, – стиснув зубы, отвечаю я.

– Расхаживает в купальничке, дразнит и уже веревки из тебя вьет, – смеется он.

Возвращаюсь в столовую.

– Смотри, с ней хлопот не оберешься, – продолжает дядя.

Стискиваю кулаки. Терри всегда невыносим, но его комментарии про Адди… И все равно он получше папы. На минуту представляю, что приехала вся семья, как отец и планировал. Дядя Руп со стареющей женой-американкой, дотошная троица кузенов из Ноттинг-Хилла, мой брат Люк без своего партнера Хавьера, ведь Хавьера никогда не приглашают… Люк мучился бы в стоическом одиночестве, я бы лез на стену от раздражения, папа нудил бы, как мы его разочаровали, а мама по обыкновению пыталась бы всех помирить.

Нет, эти каникулы настоящий подарок, несмотря на дядю Терри. Медленно разжимаю кулаки.

– Слушай, – говорю я, пытаясь скрыть отчаяние, хотя оно так и рвется наружу, – давай сегодняшний вечер ты проведешь один, и тогда завтра мы поедем в тур по местным виноградникам. На весь день, только мы вдвоем. Я отвезу тебя сам, даже пить сегодня не буду.

Терри выглядит растерянным. Он считает себя душой любой компании и ни минуты не может побыть один. С другой стороны, вино он тоже очень любит, да и обещание уделить ему целый день должно сработать.

– Ладно уж, – соглашается дядя. – Я тогда… почитаю…

Он обводит комнату потерянным взглядом.

– Тут есть телевизор, – успокаиваю я. – На дисках «Форсаж». Все части!

Терри немного оживляется.

– Тогда удачно тебе повеселиться, парень! – Он подмигивает. – А я посплю в берушах.

– Договорились. – Подавляю дрожь омерзения. – Спасибо. Спокойной ночи, Терри.

Дилан совсем запыхался – наверняка мчался из столовой на всех парах. Весь день он так забавно следил за мной тоскливым взглядом. Вчера он казался таинственно-сексуальным, сегодня – милым. Пару часов назад я подглядела, как он строчит что-то в блокноте, высунув кончик языка от усердия.