– Слушаю вас, – донеслось из трубки ровно и бесстрастно.

– Здравствуйте, уважаемая Ольга Николаевна, – говорю как можно мягче, вежливее. – Вас беспокоит Герман Фомин.

И тут же – короткие гудки в ответ.

Если бы я сказал ей, что она старая дура, на душе стало бы легче.

Валерка Зак позвал на турбазу, на лыжах покататься. Он завёл себе подругу, третьекурсницу. Она, как и Валерка, учится в строительном институте, только он на ПГСе, а она на архитектурном. Я ему говорю как-то:

– Зак, когда подрастёшь – женись на ней. Она будет рисовать здания, а ты их строить.

Неспроста говорю это, а потому что Зак влюбился. Вроде, такой всегда непробиваемый, а тут – на втором же свидании невинности лишился. Он боготворит свою зазнобу по имени Ника, самозабвенно предан ей и послушен. У неё ярко-белые стриженые волосы, вздыбенные на макушке, как стог сена. Глаза, обведённые чёрной краской вокруг, в кустистых чёрных ресницах до бровей, и ещё у неё губы такие широкие, ярко накрашенные. Сразу видно, что она художница, рисовать любит. Такие девчонки не в моём вкусе. Мой эталон – Светланка Ковалёва, на вид строгая, а на самом деле весёлая и смешливая. Но чуть не влюбился в Раю! Странно.

Зак говорит:

– У Нички есть подружка, бесхозная. Возьмём и её на турбазу. Может, понравится тебе. Как ты на это смотришь?

– Никак, – равнодушно ворчу. – Что-то устал я как-то… Когда едете? – Делаю вид, что размышляю, хотя, для себя уже всё решил.

– Через три дня, – отвечает он. – Успеешь отдохнуть от своих «пятёрок». Небось, в отличниках ходишь?

– А то как же! – соглашаюсь я и говорю: – Но дело не в них. Я вагоны разгружал, Валера, и ещё буду.

– Ты? Смешно! Так поедешь или нет?

– Нет, Валера. Устал.

– Темнишь, профессор. Ну, как хочешь!

Конечно, можно было бы на день-два съездить, на лыжах покататься. Но там же ещё подруга, с которой у меня нет никакого желания знакомиться и хотя бы из приличия проявлять знаки внимания. Я жду Светку! Все мои мысли о встрече. Осталось несколько дней. Я постригся, приобрёл новые ботинки, даже шапку модную купил. Чтобы скоротать время, играю в волейбол, хожу в шахматный клуб. Один мой институтский кореш, Иван Шепелев, уехал домой, в деревню. Другой – Воробей, упорхал в Вишнёвку к его незабвенной кустодиевской Любане. Не знаю, сразил ли он этим её, но меня – наповал!

Вчера впервые в жизни я водил в кино, на детский сеанс, десятилетнюю Танюшку, чем сам себя удивил. Это что – братские чувства или рано пробудившийся родительский инстинкт? Вся семья, включая Танюшку, в полном восторге. Я, как оказалось, тоже: детские фильмы ещё смотрю с интересом. Когда выходили из кинотеатра, я вспомнил достопочтенную Ольгу Николаевну и прикололся:

– Танюша, спасибо за доставленное удовольствие!

– Чего-чего? – не поняла она.

– Спасибо за компанию, говорю, – менее учтиво пояснил я.

Она искоса посмотрела на меня и сказала:

– Пожалуйста…

Прошла неделя, проскочили десять дней, мои каникулы близятся к концу, а от Светки никаких вестей. Вторые подряд зимние каникулы (включая и школьные) я провожу в ожидании Ковалёвой. Бабе Оле позвонить не могу, родителям – неудобно надоедать. И всё-таки набираю номер Ковалёвых.

Отвечает глава семейства:

– Привет, Герман.

– Владимир Андреевич, Света случайно не приехала? – спрашиваю осторожно.

– Гера, она в Елабуге.

– А где это?

– Под Казанью.

– Как она там оказалась? – недоумеваю.

– Что-то у неё там вроде экскурсии. Сегодня выезжает домой.

– Владимир Андреевич, я встречу её!

– Приедет она завтра ночью. Я сам привезу её на машине.

Навязываться в компаньоны я не стал, но сердце радостно запрыгало: послезавтра увижу Светку! Светка, Светик, Свет Очей моих!