– Куо?

И Кокоту.

Двор был небольшой, но совершенно очаровательный. Изумрудно-шёлковая кашка* пушистым ковриком устилала всё пространство, так любимых мною с самого детства цветочков ещё не было – кашка поздним летом и ранней осенью цветёт, но и без них картинка вызывала улыбку.

Я огляделась. В зоне пикника лежал кусок поваленного дерева, переделанный под симпатичную скамейку. Кострище было обложено идеально круглыми, белоснежными голышами. Пахло зноем и лавандой.

– Это волшебная трава. За ней почти не нужно ухаживать.

Заметив, что настроение моё улучшилось, Конарди заметно оживился.

– Я знаю. – Одна дорожка, та что вела к крыльцу, была посыпана битым кирпичом, вторую, убегавшую ко второй калитке, что спряталась в зарослях дикого винограда, кто-то выложил каменной плиткой. – Что там?

– Там? – Конарди преданно улыбнулся. – Там кладбищенский сторож живёт. Если пересечь его двор, то вы выйдете на улицу Последнего пути.

– И что на ней?

– Так кладбище же! – Парень едва не лопался от восторга. – Правда, удобно?

– Очень.

Мы подошли к застеклённой двери, возле которой кто-то аккуратно составил мои кофры, и Конарди вручил мне ключ.

– Добро пожаловать домой леди Вирджиния! – с торжественной и, чего уж там, немного идиотской улыбкой объявил он. – Надеюсь, Литлвиладж и в самом деле станет домом для вас.

– Вы очень любезны.

Ключ легко и бесшумно провернулся в замке, и дверь отворилась.

Пол в небольшом, но светлом коридоре был устелен самоткаными разноцветными половичками. Справа от двери сундук, слева – крючки для верхней одежды, а под ними обувная полка. Вся обстановка напоминала мне охотничий домик отца, куда мы ездили всей семьёй и во дворе которого я однажды повстречала бедолагу медведя-шатуна.

– Очень мило!

Арка в конце коридора была завешана тонкими металлическими цепочками, которые встревоженно зазвенели, стоило нам их потревожить.

Вид кухни заставил меня непроизвольно застонать. И было от чего!

Чьи-то умелые и, не побоюсь этого слова, талантливые руки, идеально разделили это помещение на две части: правая часть была мечтой любой поварихи, но зато левая… За такое рабочее место любой алхимик бы продал дьяволу свою бессмертную душу.

– Кухня общая. Вам придётся делить её с новым алхимиком… – попытался испортить момент очарования Конарди, но я только рукой на него махнула. 

– Ерунда какая! В кампусе я кухню с десятком алхимиков делила, а лабораторию вообще с полусотней.

– Домоправительницы нет, – продолжил свои попытки разочаровать меня он.

– Я привыкла сама за собой убирать.

– … А кухарка приходит лишь дважды в неделю

– На два раза больше, чем я рассчитывала.

– Но в городе вы без труда найдёте себе помощницу по хозяйству, если такая необходимость возникнет, а Джейми Танг...

– Мистер Конарди, – перебила я. – Алан. Поверьте, я давно вышла из того возраста, когда девочка нуждается в няньке. Я справлюсь.

Парень понимающе усмехнулся и махнул влево.

– Что ж. Тогда… лестница на второй этаж – там. Вы осматривайтесь, а я пока найду кого-то, кто поможет поднять вещи наверх.

– А вы?

Я глянула на него, не скрывая насмешки. Кофры у меня, конечно, были немаленькие, но мы с  Эршей ведь как-то сумели без посторонней помощи дотащить их до ворот кампуса, где нас дожидался наёмный экипаж.

– А я плечо повредил на прошлой неделе.

Конарди скорчил трагичную мину, похлопал ладонью по своему правому предплечью и с самым честным видом соврал:

– Доктор Бейли категорически запретил мне тяжести поднимать.

– Сочувствую, – хмыкнула я и, не оглядываясь на парня, начала подниматься наверх. – А о кофрах не беспокойтесь. Я справлюсь со всем сама.