— Алина Сергеевна, не расстраивайтесь! Могу с полной уверенностью подтвердить, что пройдёт пара месяцев, и вы сможете снова заводить детей. Только несмотря на своё отменное здоровье, вы с мужем с этим делом всё же не тяните. Возраст у вас, уж простите, не тот.

— Борис Семёнович! О чём вы говорите?! — возмутилась Алина. — Я только что похоронила супруга… Я вдова. С каким мужем мне не следует тянуть с новой беременностью?

Доктор покраснел как рак.

— Ради бога! Простите мне мою рассеянность. Как-то вырвалось само собой. Ещё раз, простите, — сказал он и попятился к выходу. — Я сейчас пришлю вам Веронику на помощь, для сборов.

И практически мгновенно выскользнул за дверь палаты.

Алина кипела от возмущения, но больше всего злилась по поводу бумаги, выданной Сергеем Кириллу.

«Я словно племенная скотина. Опять выясняется, что эти два “брата-акробата” разыгрывают меня словно ценный приз; тасуют, как карты в новенькой колоде перед игрой. Просто идиотизм какой-то! Ну как так можно? А если я не хочу быть с Кириллом?» — мысленно вспыхнула она, одновременно не веря самой себе.

Чувство всепоглощающей злости накрыло её с головой. Умом она понимала, что партия, которую разыграли её покойный супруг и его друг по отношению к ней, не так уж плоха. Они любили её оба и упорно шли к цели, не гнушаясь никакими способами. Они не вредили Алине, и её — ту, которой она была раньше, этот факт вполне устроил бы… Но не теперь.

Теперь она изменилась, причём благодаря своему последнему мужу, Сергею. Он сам научил её быть любимой, но гордой, счастливой и одновременно независимой. Это он вселил в неё уверенность и научил прислушиваться к своим желаниям, жить своей жизнью, а не чьей-то чужой… В общем, взрастил в ней абсолютно здоровый эгоизм…

«Да, Серёжка! Ты и здесь реально подложил свинью лучшему другу, научив меня верить в себя. Так что карта “Алина” в вашей игре окажется джокером. Ты бросил на амбразуру лучшего друга? Ну что ж, посмотрим: вырос ли он? Окажусь ли я ему по зубам?»

Переполняемая удовлетворением от принятого решения, Алина даже горделиво подняла вверх аккуратный носик.

«Ну что ж, Кирилл! Поиграем? И условно назовем мы эту игру “любовь для дурочки”. Посмотрим, насколько тебя хватит, мой дорогой мальчик!»

— Ты знаешь, — обратилась она к Ритке, — а я, пожалуй, соглашусь с ними.

— С кем? — не поняла подруга.

— С Сергеем и Кириллом. Они разыграли меня, как ценный приз в азартной игре. Раздают, словно игральные карты, от одного к другому… Вот и посмотрим, как у них это получится. Одно знаю точно: я на Кирилле теперь отыграюсь по полной за них обоих.

— Алина, — ахнула Маргарита. — Ну зачем же так! Они же оба тебя любили… И любят… Ой, да я запуталась, как правильно это сказать. Ты сама понимаешь, что я имела в виду.

— Но я же приз для них? — с вызовом переспросила Алина.

— Почему? Они не называли тебя призом. Это ты сама так решила.

— Не занимайся словоблудием, — разозлилась Алина. — По крайней мере, я так себя чувствую. Сначала оба любили издалека, потом один уступил другому, а теперь этот один, после смерти другого, снова хочет получить меня… Фу! Это так мерзко!

— Это в тебе неуспокоенные гормоны после беременности бунтуют. В чём Кирилл виноват перед тобой? В том, что до сих пор любит тебя, дурочку? Мне сейчас так хочется больно стукнуть тебя и назвать не просто дурой, а идиоткой.

— Ну и вали тогда отсюда. Зачем тебе подруга-идиотка?! — не на шутку взъерепенилась Алина.

«Что я творю! Ведь Ритка во многом права…»

Но сама уже закусила удила и не могла остановиться.

Рита растерялась. Её гнали. И кто? Единственная лучшая подруга, та, с которой они вместе с детских лет, и даже ни разу не ссорились до этого момента. И за что? За то, что Рита попыталась остановить её, не дать совершить ошибку и не допустить каких-либо глупостей, наделанных сгоряча, о которых она потом сама же и пожалеет?!