– Анализируешь?

– Да, – отвечает отстраненное лицо, потому что сознание занято сравнением данных.

Не могу сдержать смеха, идеальное лицо тоже озаряется немного смущенной улыбкой. В этот момент, дверь машины открывается и водитель ставит на пассажирское кресло два бумажных пакета. Салон наполняется ароматом хлеба и специй. Чувствую, как во рту становится тесно, потому что мозг реагирует слюноотделением.

– То есть тебе важно что можешь почувствовать? А мне – какое это имеет значение?

– Нам важны все аспекты, но в целом – да. Люди воспринимают информацию через фильтр. В твоей реальности мысли, анализ, осмысление – чуть сильнее, чем в моем. Поэтому мне проще жить в моменте. А тебе – планировать будущее и выстраивать взаимосвязи.

– У меня нет аргументов против, – с долей сарказма произносит он, – Но рядом с тобой я, кажется, превращаюсь в кинестетика, потому что хочу только чувствовать.

Большая ладонь накрывает мою и закат становится еще более тягучим.

ОН

– Покажу тебе еще одно свое секретное место, – произношу, всматриваясь в дорогу.

– Звучит многообещающе, – Элис опускает глаза и я понимаю, как неоднозначно прозвучала фраза, но не чувствую смущения.

Мы едем на смотровую площадку, чтобы поужинать. Хочу касаться ее, но сдерживаюсь при водителе. Когда автомобиль тормозит, быстрым движением надеваю кепку и маску, несмотря на то, что вокруг никого. Выхожу и помогаю ей, подав руку. Хочу превратиться в того, кто умеет погружаться в момент, потому что от бесконечного потока размышлений легче не становится. Пока я анализирую – жизнь проходит.

ОНА

Парковка остается позади, а мы спускаемся на площадку с видом на горы. Оранжевое солнце, как желток, разлито по склонам. Время здесь словно застыло – наверное, так воспринимают жизнь каменные глыбы холмов. Кем бы ты ни был, что бы ни делал, для них – ты просто букашка, которая суетится и бесследно пропадает.

Тем ценнее каждая секунда. Как жизнь бабочки. И может скале хотелось бы хоть на несколько минут взмыть в небо, насладиться свободой движений, легкостью и быстротечностью. “Memento mori”, помни о финале. Но не с тревожным ощущением, от которого сковывает тело, а с благодарным принятием и проживанием “сейчас”. Такую пафосную мысль хорошо бы записать хотя бы на диктофон, чтобы использовать в следующей книге. Хотя не все любят лирические отступления.

– Красиво, да? – Эм становится рядом, опираясь на деревянные перила.

Голова кружится от резкости обрыва, а может дело не в высоте. Озвучиваю вопрос, который часто задаю себе: “Ты любишь жизнь?”. Мужчина снова выглядит отрешенно и задумчиво. Он произносит всего одно слово:

– Недостаточно.

– Знаешь, всего одна неверная мысль может разрушить человека изнутри, – говорю как бы между делом.

– Какая? – Эм поворачивается и следит за моими губами.

– Мысль “со мной что-то не так”. Она отравляет радость.

Мы оба растворяемся в панораме гор и молчим несколько минут.

– Столько людей ненавидят себя, только потому что не подходят под идеал… – продолжаю размышлять вслух.

– Я, кстати, никогда не считал себя красивым, даже наоборот, – признается Эм.

– Ты некрасивый, – говорю максимально серьезно, чем вызываю удивление на идеальном лице.

Он снимает маску, заставляя оторвать внимание от последних лучей солнца.

– Правда? – от одного его голоса внутри перехватывает.

– Стандарты красоты навязываются обществом, меняются и не имеют ничего общего с личностью или душой. Каждый человек – солнечная система, с собственными законами. А ты мне кажешься галактикой, или даже целой вселенной. Дело не в чертах лица, а в том, что чувствуешь, соприкасаясь с тобой и тем, что ты делаешь. Через 30 лет лицо изменится, но вселенная внутри останется прежней, – эти слова несколько лет кипели во мне, и сказав их, я словно освободилась. – Ты не должен быть красивым, умным или правильным. Потому что в конце жизни имеет значение только увидел ли ты сам в себе бесконечный космос, понял ли смысл и знаешь ли, кто ты.