На улице Степан Ильич и Димка некоторое время препирались, решая, как и когда лучше идти: напрямую или в обход, сейчас или выждать до темноты. Тянуть не хотелось, да и Антонина сразу заподозрила бы неладное. К тому же зять должен был приехать и хотелось вернуться к его появлению.

Мероприятие предстояло непривычное. Старик видел, что Сивашов побаивается, да и себе Степан признавался, что после вчерашнего успел поймать порцию страха. Вместе с этим внутри рос удивительной силы интерес к происходящему. Будто он снова вернулся в детство и сейчас собирался отправиться в путь вместе с другом.

– Может быть, нож и не пригодится.

– Если их много, развернёмся и уйдём. Первым оттуда рвану! – нервно закивал Димка. Звучно сморкнувшись, вытер о штанину руку. – Ты не обижайся, дед Стёп, просто тут дело нечистое, а жить охота.

Степан хмуро глянул на него и промолчал. Так выходило, что из всех жителей Балешево провидение послало ему самого непутёвого. Глядя, как Димка пытается оттереть сопли с чистых треников, старик вздохнул и мысленно выругался.

В сером свете нового дня заборы уже не были надёжным укрытием и могли помочь спрятаться только от приезжих. Местные жители с лёгкостью замечали любые перемещения на улице и давно знали там каждый кустик и дощечку.

Степан Ильич с Сивашовым пошли в обход, протаптывая дорожку по грязи за участками, прилегающими к лесу. Там дома пустовали с конца лета и потому вероятность, что кто-то увидит двух мужчин, была крайне мала.

Когда свернули на тропинку, ведущую вглубь посёлка, Степан увидел следы на земле. Несколько разных рисунков от подошв, в стороне – отпечатки ладоней, примятая трава около забора и сломанная тонкая берёзка.

– Били здесь что ли кого? – Димка присел, рассматривая отпечатки. – Вон тряпка какая-то валяется… А, это рукав. Ну точно, драка была!

– Приезжие? У нас-то сейчас и драться некому, – Степан Ильич прошёл по следам, уводящим в сторону. Кое-где они терялись в пожухлой траве, приходилось присматриваться, а потом растворились в перелеске – там уже была низина и стояла вода.

– Пошли туда, – вот эти следы к посёлку идут. Только осторожнее надо, чтоб никого не встретить.

Переглянулись и дошли до основной дороги. Именно там накануне Степан с Антониной столкнулись с пьянчугой. Сейчас, на счастье, там уже никого не было. На земле осталась полоса крови и несколько зубов, а в тёмной воде канавы, чуть скованной льдом, лежала голова.

Степан невольно замедлил шаг. Руки крепче сжали лопату, он обернулся, опасаясь, что к ним подберётся безголовый. Димка тоже сразу как-то сжался, начал нервно зыркать по сторонам и старался держаться ближе к старику.

Прозрачная лужа позволила им хорошо рассмотреть голову. Степан Ильич поймал себя на том, что видеть это ему отчасти даже интересно. Событие, находящееся за гранью логики и понимания – такое следовало расценивать как везение.

Услышав шаги, голова пришла в движение. По воде пошла лёгкая рябь. Красный зрачок угрожающе дёрнулся, будто призывая утерянное тело, и в бессилии скользнул по старику. Стало видно, как разинулся и резко сомкнулся щербатый рот.

– Дед Стёп, ты чего застыл? – Сивашов поравнялся с ним и, увидев ожившую голову, передёрнул плечами. – Надо же, дрянь какая! Пошли, она нам ничего не сделает!

– Вчера она так же шевелилась! Не пойму, как это может быть?

– Не знаю… Я думаю забрать бошку эту с собой.

– Чего?!

– С собой взять. Продать! Это же открытие! Тела нет, а голова шевелится. Второй-то глаз на месте? Не помнишь? Или ты его выбил? – Димка присел перед лужей, желая рассмотреть лучше. Поднял палочку и начал деловито тыкать, пытаясь перевернуть голову. – Не вижу нифига. Вдруг второго глаза нет. Некондит будет, не примут потом.