– Да-да, что-то припоминаю, – напрягла память Полякова.

– Посмотрите, пожалуйста, по исходящим, когда именно были отправлены эти письма?

Полякова начала перебирать регистрационные журналы.

– Так, вот нашла. Письма мы от тебя приняли десятого и тридцатого числа прошлого месяца.

– Да, всё правильно, – подтвердила Маша. – Меня интересует, когда вы их отправили адресатам.

– А мы ещё их не отправляли, – как ни в чём ни бывало ответила Ирина Андреевна.

– В смысле? Как это до сих пор не отправляли? А почему? – не понимала суть происходящего Мусина.

– У нас конверты закончились. Денег пока не выделили. Вот ждём, когда финансирование поступит, тогда сразу все письма и отправим.

У Маши глаза на доб полезли от услышанного.

– Да что ж вы мне сразу об этом не сказали?! – взорвалась обычно спокойная Мусина. – Если бы я знала, что у вас конвертов нет и письма не будут отправлены целый месяц, я бы за свой счёт их отправила через почту! Я же думала, что люди игнорируют повестки и не являются, а оказывается они их даже не получали.

– Но ты же не сказала, что это срочно! – начала оправдываться Полякова.

Маша воздела глаза к небу.

– Господи, дай мне терпения! – сказала она и вышла из канцелярии.

В эту ночь Мария спала беспокойно. Всю ночь в голове всплывали смутные образы прошедшего дня и постепенно нарастало необъяснимое чувство тревоги. У Маши была хорошо развита интуиция и она старалась не игнорировать звоночки внутреннего голоса, пытавшегося предупредить о надвигавшейся опасности. Но девушка пока не могла понять, откуда именно идёт беда в этот раз. Утром она проснулась с чугунной головой.

– Чувствую себя, будто танком по мне проехали… – пожаловалась Маша матери. – Башка раскалывается. Даже просто шевелить ею больно.

Пришлось выпить, по совету мамы, парацетамол с аспирином, чтобы избавиться от ощущения тяжести и головной боли. На работу Мусина в этот день пришла не в духе. И не успела она дойти до своего кабинета, как услышала шум какой-то разборки.

– Вы когда дела направите в суд? Я что, за вас всё сам должен делать? Почему план не выполняете? – разносился по коридору голос её начальника.

Маша хотела аккуратно прошмыгнуть мимо кабинета Донцова, где сейчас песочили кого-то из следователей, но остаться незамеченной у неё не получилось.

– А, легка на помине! Мусина, быстро иди сюда! – окликнул её Воронцов. – Присоединяйся к своим проштрафимся коллегам.

Маше вошла в кабинет, где уже находились, помимо её начальника, его зам Морозин и ещё два следователя: Паша Донцов и Полина Чижикова.

– Вот смотри, Мусина, ты ж у нас грамотная, выслушаем и твоё мнение! – с явной издёвкой сказал начальник. – Паша мурыжит дело, а у нас план горит. Посмотри, нужно ли тут ещё что делать или уже можно в суд выходить.

Маша начала листать дело. Все десять минут присутствующие прожигали её глазами. Донцову и Чижиковой явно было неприятно, что им решили устроить взбучку на глазах у ещё не оперившегося вчерашнего стажёра. Мусина прекрасно это понимала, поэтому решила сократить экзекуцию. Пробежавшись по делу глазами, она выдала:

– Здесь квалификация содеянного осуществлена неправильно.

– Как это неправильно?! – возмутился Донцов.

– Погоди! – остановил его Воронцов. – Пусть скажет свой мнение.

– Тут нельзя вменить человеку ответственность за побои, поскольку нанесен только один удар. А согласно позиции ВС РФ и официальным комментариям к УК РФ, побои – это неоднократное нанесение ударов, то есть не меньше двух должно быть, – аргументированно пояснила свою позицию Мария. – Плюс обязательный признак – физическая боль. А здесь даже и не удар был, а больше на толчок похоже. И не факт, что потерпевший действительно чувствовал при этом реальную физическую боль. Так что, на уголовную ответственность это вообще не тянет. Во всяком случае с материалом в таком виде.