– И кого же?

«Велимира», – прозвучало в голове, но она вовремя остановила себя, чтобы во второй раз не выдать правду.

Пауза затянулась.

– Так кого же? – Гнев повысила голос: несколько студентов оглянулись на них.

Как уйти от ответа? Молчание могло вызвать подозрение. Тьяна представила, как изогнутая дает показания сыскарям – и упоминает этот разговор. «Я просто спросила, кого она тут знает, а новенькая так зыркнула на меня, так зыркнула…».

– Медовича, – бросила Тьяна.

Гнев двумя шагами настигла ее и заглянула в лицо.

– Ты про Мару?

– М, да. – Отступать было поздно.

Охра расплылась в ухмылке, а брови сдвинулись к переносице. Гнев будто не могла решить: то ли упоминание Медовича насмешило ее, то ли насторожило.

– И где ж вы познакомились?

– В Вельграде.

– Это понятно, но где именно?

– Что за допрос, Гнев? – Тьяна старалась, чтобы в голосе звучала насмешка. – Ревнуешь?

Ухмылка стала шире и нахальнее.

– О, ревновать Мару – так себе затея. Это как ревновать океан к другим купальщицам. К тому же, те времена, – глаза по-кошачьи сверкнули, – давно прошли. Туда им и дорога.

– Какие – те? – Любопытство взяло верх.

– Когда Медовичи спали друг с другом.

– Медовичи? – с недоумением повторила Тьяна. – Получается, ты…

Гнев сорвала шляпу, и фонтан медно-горчичных кудрей, подхваченный ветром, хлестнул Тьяну по лицу. Она отшатнулась. К губам, побрал бы Гневлиду Хозяин последнего пира, прилип волос. Отклеив его, Тьяна поморщилась с показной гадливостью и сурово глянула на новую знакомую. Та, проведя ладонью по кудрям, нахлобучила шляпу обратно и подмигнула из-под полей.

Говорок и манеры сбили Тьяну с толку. Она решила, что встретила такую же низкосословную, как она сама, но не тут-то было. Гнев, должно быть, не в первый раз обводит вокруг пальца захолустную простушку. Зачем? Чтобы посмеяться? Чтобы унизить: мол, с тобой можно говорить и вести себя только так? Если это была игра, Тьяна не понимала ее правил. И не желала учить.

– Ты чего скисла, Тэ? – Гнев вдруг хлопнула ее по плечу, да так, что Тьяна пошатнулась. – Не любишь нашу семейку? Полностью разделяю, сама не в восторге. Надеюсь, ты тут все-таки ради мистерианского языка, а не из-за языка и других частей тела моего двоюродного братца. – Взгляд сделался пристальным, пронизывающим до костей.

Быстро выкинув из головы похабное замечание, Тьяна призналась:

– Я сказала неправду, – голос звучал тихо, прохладно, и она надеялась, что с достоинством. – Твой вопрос сбил меня с толку. Прости. Я видела Мару всего раз, утром. Впрочем, не уверена, что это был он. – И следом изо рта выскочила очередная ложь: – Я никого здесь не знаю.

– Нас тут всего двое, Медовичей, а значит, ты точно видела Мару. Он на первом круге, как и ты, хотя должен быть на третьем, как я. Долгая история. – Гнев отмахнулась. – А про знакомства я спросила не для того, чтоб тебя уязвить. Подумала, может, тебе понадобится поводырь. Показать, куда можно ходить, а куда лучше не совать нос. Если что, я могу.

– Благодарю. – Тьяна растерялась на мгновение, но быстро собралась с мыслями. Да, ей пригодится такая знакомая: из знати, с третьего круга и явно немного не в себе. – Это было бы чудесно. Увидимся на обеде? – она вопросительно взглянула на Гнев.

– А, тысяча ликов! – закатив глаза, та подхватила Тьяну под руку. – Так и быть, провожу тебя в Погреб.

– Куда?

– В дом, где живут виноградные.

Тьянин взгляд зацепился за фиолетовые кители студентов, пробегавших мимо, и она наконец поняла, что Гнев имела в виду. «Виноград» – переводчики, а «плющ» – ядовщики. У первых фиолетовая форма, у вторых зеленая. Свет догадки, похоже, озарил лицо Тьяны – Гнев, поглядев из-под шляпы, опять усмехнулась.