Сперва Норберт решил, что вчерашний кошмар ему просто приснился. Он даже улыбнулся, радуясь, что наступивший день с его бесконечными государственными делами сотрет неприятный осадок, с которым принц проснулся. Но стоило Норберту открыть глаза… Новый, гораздо более громкий рык сотряс окрестные травы, заставив их пригнуться, как от порыва ветра.

Над головой принца колыхались кроны гигантских деревьев, высоченные папоротники окружали со всех сторон, лишая возможности оглядеться, а нежная зеленая травка, высотой со шпагу, примятая им, почему-то щекотала его живот. Норберта начала медленно накрывать паника. Старая няня часто рассказывала ему сказки про иные миры, в которые иногда попадают жители их родной Селинии, и из которых в последний прибывают вовсе не желающие того иномирные жители. «Неужели Вилирея решилась услать меня куда-то за грань, разделяющую миры?! Ведь это же бунт, заговор против короны и законного наследника престола! Как только это станет известно, ее тут же казнят на центральной площади», – напряженно соображал принц, пока его сознание судорожно металось, ища пути выхода из этой безвыходной ситуации.

Глубоко задумавшись, Норберт опустил голову и уставился себе под ноги. И очередной рык, теперь уже удивленно-растерянный, огласил небольшую протоптанную им в траве полянку. Его взору предстала пара зеленых чешуйчатых лап с длинными острыми когтями. Принц автоматически поскреб когтями землю, легко взрыхлив почву, затем поднял лапу поближе к глазам, покрутил ее туда-сюда, внимательно изучая, и пришел к неутешительному выводу: это была его собственная рука. Подобному, только более быстрому осмотру подверглась и вторая лапа, после чего принца заинтересовало состояние ног.

При изучении задних конечностей – а принц быстро понял, что стоит на четырех абсолютно одинаковых лапах – его ждал очередной шок. Около задних лап лежал, нервно подрагивая кончиком с острой стрелочкой на конце, толстый и длинный хвост. А на покрытой зеленой блестящей чешуей спине красовались два кожистых крыла. Норберт с интересом истинного исследователя несколько раз расправил, а затем снова сложил крылышки, помахал хвостом и даже покрутился за ним, подобно шелудивой собачонке. И наконец сделал логичный вывод: он теперь вовсе не принц Норберт Гиорийский и даже не человек, а какое-то неведомое пресмыкающееся.

Нет, он даже догадался какое, но сознание упорно противилось подобному выводу. Оставался последний шаг, долженствующий окончательно добить бедного принца – выяснить, во что превратилась его голова. Но для этого требовалось как максимум зеркало, а как минимум – озеро или река, способные отразить в водной глади его новый облик. На крайний случай сошла бы и обычная лужа. Значит, срочно требовалось отыскать воду, тем более что пить принцу хотелось с каждой минутой все сильнее.

Сперва Норберт принялся продираться сквозь заросли мелких кустарников и папоротников в неизвестном направлении, лишь бы двигаться хоть куда-нибудь. Но он быстро понял, что на его коротеньких лапках далеко не уйдешь. Тут Норберт вспомнил о крыльях, бесполезным грузом болтающихся у него за спиной, и попытался ими воспользоваться по назначению. Прежде принцу летать не доводилось, и оттого первые два десятка попыток взлететь заканчивались полным фиаско. Но терпения нашему герою было не занимать, и спустя полчаса мучений он сумел-таки оторваться от земли и мужественно преодолеть несколько метров в полете. Посадка, правда, несколько разочаровала своей жесткостью. Но душевный подъем от свершившегося впервые в жизни чуда и оптимизм от достигнутого результата от этого не убавились.