Скажи он мне эти слова год назад, я бы растаяла в его руках от такого комплимента. Когда-то, я наблюдала, как он медленно водит ладошкой по волосам Синициной, что-то шепча ей на ушко, и мечтала, что он коснется меня с такой же нежностью. Но сейчас меня напрягает его близость и мне вновь хочется увеличить расстояние между нами.

– Хорошо, что мы пересеклись, – почти кричит он мне в ухо, потому что незаметно для меня медляк сменяется более зажигательной громкой композицией. Потом берет меня за руку и по-джентльменски ведет обратно за столик. После того, как я, ошеломлённая происходящим, присаживаюсь, Дима наклоняется ко мне и обещает:

– Еще увидимся…

Я молча наблюдаю, как он уходит в толпу. Странное чувство засело в груди и не отпускает. Безответная любовь к Диме ушла вместе со школьными годами, и его чары явно уже на меня не действуют. Он даже успел меня разозлить. Но все же, я сейчас ощущаю как приятное тепло расплывется по телу, а дурацкая улыбка растягивается на моем лице.

– Вау! Ничего себе поворотики… – удивляется Янка, как только они с Федькой возвращаются за столик.

– Какого хрена??! Что я только что увидела? Журавлева, это же Дима… Верно? Тот самый Дима? – Возмущается Варя, которая подошла к столику за руку с Ромкой.

– Да, тот самый…

Я смотрю в спину Диме, пока он не исчезает у меня из виду, затерявшись в толпе. Не верится, что спустя столько времени он опять мне встретился.

– Насколько я помню, был жестокий краш! И все запечатано семью замками и выброшено в глубокий колодец! – не отстает Валентина, заставляя меня переключиться, и вернуться за столик. – Все теперь опять заново? – Подруга присаживается и делает несколько жадных глотков коктейля. Рома тоже садится рядом, и смотрит то на меня, то на Тину. Он не совсем понимает, о ком мы. В такие подробности его никто не посвящал.

– Ничего не заново, все там же и осталось…– настаиваю я, глядя в свой бокал, толкая кусочки льда на дно. И когда они всплывают вновь отправляю из вниз.

– Ага, точно! Судя по твоей довольной моське, все распечатано ровно с того момента, как он приблизился к тебе, – смеется Яна.

– Нет, подруги, вы чего? Мы ж просто потанцевали! Подумаешь… Сдалась я ему? Как и раньше… Он даже не вспомнил меня! Все, что осталось в его памяти, это моя смешная челка!

– Ха! Она по ходу у всех осталась в памяти, – к нашему разговору присоединяется Федор.

– Федоська-а, а тебя, по-моему, не спрашивала, – нервничаю я.

– Нют, я же просил меня так не называть. Это же капец! Приклеится потом! – Федька хмурится и смешно выпячивает губы:

– Ладно, сорри, братишка, не буду больше…– переборщила немного, на самом деле обещала.

Все нас воспринимают все больше как брата и сестру, а не как друзей. Федор старше меня на три года. Он уже окончил экономический колледж в нашем городе. И только потому, что мама настояла. Это совсем не то, что ему нравилось. Мама даже хотела, чтоб он поступил в универ и продолжил учебу, но Федор отказался. И стал работать с отцом в автомастерской, где он с самого детства проводил время.

С Федькой мы знакомы с пеленок. Он жил на одной лестничной площадке с нами. Наши отцы дружили и мы часто ходили друг к другу в гости. Они до сих пор дружат и еще до моего рождения вместе открыли автомастерскую. Федины родители развелись когда ему было пятнадцать лет, и он с мамой переехал в другой район, но очень часто бывал у отца и мы продолжили общаться. Он для меня как старший брат и я привыкла, что он всегда рядом.

– Почему Федоська? – смеется Рома, и подруги тоже хихикают, а я уже жалею что вспомнила “любимое” имя друга.