Я не осуждаю, не подумайте, просто лично для меня это много. Пять лет – вот потолок. Но это выбор каждого, если им хорошо друг с другом, пусть будут счастливы, а все злые языки в собственном яде захлебнутся. Они совершеннолетние, в конце концов. Глупые предрассудки завидующих людей столько пар доводят до расставания, ужас.

— Не держи зла, правда случайность. Извини, — уже более мягко добавил, потирая переносицу.

Бедный, ничего, привыкнет к взрывной Мире, найдет ключик и все наладится.

— Ничего страшного. Я хотела узнать, можно досрочно сессию сдать? Хочу домой съездить.

— И все? – с удивлением смотрит на меня.

Киваю, искренне не понимая вопроса. А он о чем подумал? Не на свободное посещение в связи с беременностью же заявление писать? Студенты ходят сюда только на ковер, и для сдачи сессии досрочно, все остальное это уже внештатные ситуации. Похоже, ему от Миры что-то в голову прилетело.

— Удивила. Пиши у секретаря заявление, собирай подписи у преподавателей, и я подпишу, вообще не вижу проблемы, — а вот тут он не прав.

— У меня у Черзина зачет и четыре экзамена. Сами знаете, что зачеты идут на последней неделе, а…

— Я тебя понял. Семенович — та еще проблема, — рухнув в кресло, протягивает то, что я и так знаю.

Декан постукивает по подлокотнику, чем вызывает внутри у меня тревогу. Неужели откажет? Мне бы его подпись урвать, и тогда старикашка ничего не скажет. Если завалит, на комиссионную пересдачу пойду, мне бояться нечего!

— Значит так. Собери у всех подписи, кроме него, приноси заявление и оставляй. После совещания сам с ним решу вопрос и дам знать. Договорились?

— Уи, спасибо вам огромное! Спасибо!

Искренне благодарю мужчину, потому что ему Черзин не откажет. После случая с той студенткой он стал более шелковым. Если администрация прикажет, исполнит. Я же не просто так прошу поставить зачет? Нет. Всего лишь передвинуть на неделю срок сдачи.

— Не за что. Теперь все?

— А если за Стрельникову попрошу, совсем нагло? С собой хочу ее позвать.

— Иди уже отсюда, — выжидает три секунды и начинает смеяться.

Нет, ну, а что, сам спросил. Тем более, что Стрельникова со всеми преподавателями ладит, это не со мной возиться. Ладно. Напишем обе, а там как пойдет. Все равно поездку еще не обсуждали. Не видела смысла раньше времени человека радовать. Спокойно встаю, еле сдерживаясь, чтобы не бросится в припрыжку, как маленькая, и иду к выходу, предвкушая шикарные каникулы.

— Инна, — оборачиваюсь, уже держа руку на ручке двери. – Сегодняшнее должно остаться между нами. И прости еще раз.

Тепло улыбаюсь ему и выхожу из кабинета. Мог бы и не говорить, я не из болтливых. Выхожу из кабинета с блаженной улыбкой. Как мало для счастья надо. Папочка, море, каникулы и лучшие друзья. И никаких Царевых.

Клавдия Петровна уже убрала осколки, скрывая буйный нрав руководителя. Только это не поможет. В кабинете творится жуткий бедлам. Я по осколкам выходила. Неприятный это звук, когда под ногой гибнет очередной кусок стекла или хрусталя. В углу вообще деревянная полочка сломана. Хорошо, что она без цветов была, бумаги меня меньше беспокоят, чем зеленые кустики.

Прощаюсь с женщиной, на ходу забирая нужные бланки, и выбегаю на встречу дню. Вечером обязательно обрадую Еву и сразу забронируем билеты. Сегодня-завтра подпишу обходной, и к концу недели заявление в кармане. Как здорово. Остановите меня, или будете слушать пустые восхищения еще очень долго!

— Ой, простите, — сталкиваюсь в коридоре с каким-то студентом.

Расходимся с ним, как в море корабли, но улыбки на лице уже нет. Потому что в стороне замечаю Андрея. Облокотившись о подоконник, смотрит в мою сторону. Вокруг него много людей, и если на парней реагирую спокойно, то на пышногрудую красотку, что виснет на его руке, при этом не забывая пальчиком по груди парня водить, дико раздражает.