— Да, но надеюсь, ничего критичного, — махнула на выход Светлакова. 

Я понятливо вышла из кабинета, но сбегать не собиралась.

— Если у вас сейчас есть время, мы будем очень благодарны за помощь, — стремительно шла по коридору женщина, я за ней едва поспевала, при том, что мой шаг тоже не был медленным, а каблуки — привычная обувь. При моём образе жизни, почти беговая... 

— Настя, — прикрикнула Светлакова, чуть не доходя до пункта медсестры, где за столом разбирала папки миловидная девушка, — проводи… — на меня покосилась завотделением, явно позабыв фамилию и имя.

— Агафонова Виктория Романовна, — услужливо напомнила я.

— Викторию Романовну, — подхватила реплику Светлакова, — в процедурный! — отдала распоряжение. — Она теперь наш донор четвёртой! — значимо добавила, и если вначале девушка выслушивала указание спокойно, то услышав заветные слова, заметно оживилась. Глаза распахнулись, словно ей посулили огромную премию, даже улыбка на губах скользнула.

— Да, конечно! — торопливо закивала, убирая папки на полки и покидая рабочее место.

— А теперь простите, меня ждут, — сухо со мной распрощалась Светлакова, и не дожидаясь ответа, скрылась за дверью: «Не входить! Операционная!»

Я так и осталась стоять и смотреть вслед. 

Опустошённая, в полном раздрае и недоумении. 

Что это было? И мысль начинала беспокоить: я что-то забыла… И это что-то важное!

— Пойдёмте, — вырвала меня из болота задумчивости медсестра, — здесь недалеко, — невнятно кивнула в сторону. 

Пока шли, она о чём-то непрестанно болтала: о важности донорства, о том, сколько детей в отделении, и какой хорошенький у меня племянник.

Может быть, я бы прислушалась к её словам, но меня отвлекали СМС от моего начальника и от Василия, моей правой руки по действующему проекту.

Они не могли найти документы, я хаотично соображала, куда они пропали… Василий паниковал. Таранил меня сообщениями в духе: «Нас четвертуют!» «Сейчас должны прийти заказчики!» «Ты где???»

Я уже понимала, что мне моё «донорство» на работе встанет боком, но отказываться от обещания не собиралась.

«Я скоро!» — отправила ответ аккурат остановке перед дверью «процедурный кабинет».

— Проходите, — широким жестом меня пригласили.

— Не волнуйтесь и не бойтесь, всё будет отлично! А главное, вы можете спасти не одну жизнь! — с улыбкой меня встретила другая девушка. Фельдшер…

Я не боюсь ни вида крови, ни иголок, но процедура не самая приятная. Делать нечего! Назвалась груздем… 

Шумно вздохнула и забиралась на специальное кресло.

Не собиралась казаться лучше, чем есть, добрее, милее и отзывчивей. Я не из тех, кто тает от вида няшных зверюшек в сети, не ведусь на рассказы о тяжёлом прошлом. Чего греха таить, ни разу не схватилась за телефон, видя рекламу «помоги!» 

Не черствости благодаря или безразличию, а просто, я до такой степени зациклилась на работе и карьере, что абстрагировалась от всего другого. Шла к своей цели, не отвлекаясь ни на что вокруг. 

А крови мне никогда не было жалко, всего лишь — некогда, та это другая грань равнодушия.

И сейчас для маленького человечка, которого пока не могу воспринимать, как единственного близкого и родного, как племянника, готова пожертвовать. Готова найти время в ущерб работе, а битой мне быть!

Процедура была недолгой и безболезненной. Немного тягучей и расслабляющей, и я почти уснула под приятную музыку в кабинете. Только завершили, тотчас выдали шоколад и дали попить:

– Это уже давно непринято, – пояснила медсестра и мило улыбнулась. — Но в вашем случае, мы решили, что лучше к вам подлизаться, вдруг согласитесь ещё прийти, — честно заявила она с таким очаровательным видом, что я улыбнулась в ответ: