Да и не подчинённый он мне! Но нужно как-то дать понять, что тётя недовольна его поведением! 

И как это сделать? 

— Ну что ты плачешь? — прошептала в бессилии, смотря, как малыш телепался в детской кроватке, дёргая ручками и ножками. Так завёлся, что даже личико от натуги покраснело. 

— Не подскажешь, что именно тебя не устраивает? — И ведь прекрасно понимала, что он не ответит. 

«Малыши не могут сказать, поэтому плачем дают понять, что их что-то беспокоит». 

Эту строчку запомнила из прочитанного.

– Ты обкакался? — наморщила нос. Пока отсутствовала Антонина Петровна, меня такая младенческая радость миновала. Да и чего греха таить, я с ним погуляла пару часов перед основным сном, накормила по времени. Покачала на руках, напевая какой-то мотив, которого и не помнила толком. Племянник уснул, я помылась, перекусила… морально готовясь к работе, а вот дальше всё пошло не так.

— Тебе надо поменять памперс? — склонилась над малышом, повела носом, чётко помня, что в первый раз, когда он был замечен за этим делом — знатно воняло. И точно… не такой резкий, как тогда, но запах был.

— Ок, сейчас разберёмся, — проворчала, с готовностью повернувшись к пеленальному столику. Быстро приготовила всё необходимое. Несколько секунд решалась, чтобы взять малого на руки, и всё-таки выудила его из кроватки. 

— ФУ! Знаешь парень, — брезгливо скривилась. — Ты такой мелкий, а наваливаешь знатно! И почему оно такое… жидкое? Не-е-ет! — глухо взвизгнула, закрываясь руками от струи, которую он запустил, пока я, открыв рот, мялась возле него. Даже отпрыгнула, позволяя закончить дело… но уже без меня. — Это нечто! — задыхаясь возмущением, салфетками промакивала с себя последствия его выходки. — Я стараюсь для него как лучше, а он меня…. — видимо, начинала сходить с ума, говоря сама с собой, хоть и адресуя негодование племяннику. — Закончил? — потопталась в сторонке несколько секунд. — Хорошо. Надеюсь, ты сделал все дела и готов к сухости и чистоте, — шумно и резко выдохнула, ступая обратно к столику, где недовольно кряхтел полуголенький мелкий. Только ноги расставила, чтобы не стоять в небольшой лужице на полу.

— Господи, — чуть скривила нос, — и впрямь мужик. Хозяйство на месте… Обалдеть! — даже хмыкнула находке. — Ладно, альфа-самец, побуду твоей прислужницей, — пробормотала глупость. — Но только сегодня! — грозно добавила и принялась тщательно салфетками протирать засранца и засанца, правда, по неумению использовала целую кучу и по неаккуратности испачкала несколько пелёнок.

— Фигня, постираем, — крякнула я, мотнув рулон бумажных полотенец и бросив полотно на пол, чтобы промокнуть саки мелкого.

Упаковывая обратно племянника, чуть переборщила с тальком, решив, что от белого порошка хуже не будет. Кое-как запечатала памперс. 

— Для первого раза неплохо, — констатировала, чтобы успокоить свою совесть, но так как была критичной донельзя, брякнула: — Неправда! Жутко коряво и ты теперь словно мелом намазан… Надеюсь, это не смертельно… — поморщилась, вспоминая, что тальк на теле — не опасен…

— Пойдёт, всего ночь скоротать, а потом тебе всё подправят, — кивнула мыслям. Натянула ползунки, распашонку и шапочку. — Так лучше! Ты опять как цивилизованный человек! Одет, не орёшь! Значит… просто просился в туалет? Занятно… Хотя, правильно! Нечего лежать в грязном, — подытожила, больше радуясь, что оказалась права.

— А теперь спать! — вернула его в постельку, наивно полагая, что малыш тотчас уснёт. Но он, по-моему, больше не собирался спать. 

Вновь задёргался, рвано кряхтя и шлёпая губами.

Это бы позабавило, если бы… не ночь, дикая усталость, пьяно/спящая няня и недоделанная работа!