Она с грустным дичком шла наверх под конвоем суровой медсестры, но увидев меня, тотчас засияла:

– Здравствуйте, — и её ясные глазёнки засверкали неприкрытым счастьем. Словно мы были очень хорошо знакомы, давно не виделись и вот, наконец-таки, встретились.

– Здравствуй, — я выдавила улыбку с кивком, больше сосредотачиваясь на куле с младенцем, который держала в руках, и на мыслях: «не раздавить бы его нечаянно».

– О, — восторгу малышки не было предела, — вы уже забрали своего малыша? — от переизбытка эмоций девчушка даже попрыгала на месте, крепко-крепко прижимая к груди медведя.

– А можно на него посмотреть? — похлопала длинными ресницами.

— Прости, он так… упакован, а я очень спешу, – повинилась на автомате и свернула к лифтовой.

– А меня тоже папа скоро заберёт, — мне в спину бросила девочка, но медсестра её поторопила:

– Анна Вадимовна, да пошли уже… Ух, пострелёнок! — в строгом тоне медсестры сквозила безумная нежность. — Давай, давай, — подгоняла она малышку вверх по ступеням. — Нам нужно успеть к приходу твоего отца. А то опять тебя не будет в палате, он очень расстроится, — ворчание женщины звучало уже лестничным проёмом выше. — А у него времени в обрез. И так к тебе при любой возможности приезжает. Хоть на минутку… Эх и любит он тебя!

— Любит, — с гордостью поддакнула малышка. 

— А зря, ты вон, какая непослушная. Ремня бы тебе…

Я нервно нажала на кнопку вызова лифта и нетерпеливо следила за лениво сменяющимися цифрами на табло.

Малыш закряхтел. Я повела носом — почудился неприятный запах.

Моё сердечко тревожно ёкнуло. 

Племянник словно нарочно мякнул. Пукнул…

Чёрт!

Я принюхалась тщательней — и правда от мелкого стало пахнуть сильнее. 

В панике огляделась — никого. Осторожно приподняла уголок конверта и глянула на малыша. Крохотное личико покраснело. Он сморщился, открыл ротик…

— Не-не-не, — зачастила, умоляя его не кричать. — Умоляю, потерпи… мы быстро...

Раздался странный звук… из конвертика.

— ЧЁРТ! — в голос ругнулась я, уже понимая, что малыш сходил побольшому. И ладно бы просто… ему ещё и не хотелось в этом оставаться, вот он и принялся недовольно скрипеть и мякать. И судя по нарастанию его недовольства, он собирался вот-вот закричать.

— Давай не будем истерить по пустякам, — шикнула я… наверное, себе, а не ему. 

И тут к моей радости приехала кабинка. Створки разъехались…

Не то чтобы я совсем брезговала, но прижимать к себе дурнопахнующее существо, казалось выше всяких сил. Я в дорогом костюме, не дай бог испачкаю… Мне на работу нужно…

Потому вошла в лифт, держа малыша на вытянутых руках, судорожно раздумывая, что мне с ним дальше делать.

Изловчившись, локтем… нажала кнопку первого этажа...

Створки закрылись, кабинка с тихим гудением поехала… наверх… судя по сменившейся цифре на маленьком экране. 

— Куда? — озадаченно негодовала я, но не успела остановить лифт, кабинка вновь остановилась. 

Дверцы разъехались…

— Ладно, всё, мне пора! — на пороге знакомые лица. 

Девочка, её папа и медсестра. Малышка с расстроенным лицом, стояла напротив отца, надув пухлые губы. 

Мужчина быстро чмокнул её в лоб, нежно огладил огромной ладошкой щёку дочери и ступил ко мне:

— Вечером приеду… — коротко помахал. 

— Угу, — шмыгнула она носом, на глазах сверкали слёзы. Она казалась маленьким птенчиком… потерянным, хрупким, обездоленным. Прижимала к себе мишку и с тоской во взгляде провожала отца. 

— Нют, не реви! — мягко потребовал мужчина. — Клянусь… вечером приеду надольше, — добавил значимо, и их разделили сомкнувшиеся створки. – Здравствуйте, — теперь брякнул явно мне, но покосился с каким-то суждением.