– Ну спасибочки.

– Или давай сделаем так… Если на твоём пути попадётся хоть один дебил… эммм… – запнулся он с виноватой улыбкой. – Я хотел сказать, какой-нибудь отмороженный… Ну, словом, к примеру, кто-то захочет тебя обидеть или пакость какую-нибудь сделать, ты их сразу предупреди, что ты дочка Алексея Червонца. И все отстанут. Ладненько?

Он ущипнул её за подбородок и, наконец, поднялся с корточек.

– А если они Вас не знают? – не до конца уложив в голове его инструкции, предположила она.

– Не знают? – слегка перекошенная улыбка заиграла на его лице. – Значит узнают! Я довольно быстро знакомлюсь. Он вновь издал три коротких писклявых смешка, похожих на приступ астмы и, дружелюбно подмигнув ей, отправился вслед за Марией на кухню.

Прошло всего несколько дней, прежде чем Алекса, склонившись над своей новой рукописной работой, услышала знакомые смешки, отрывисто раздающиеся из коридора. Тотчас узнав, кому принадлежали эти почти инопланетные звуки, она насторожилась, ощущая, как из спины выросли невидимые иголочки, как у лесного ёжика, предчувствующего опасность. Что мог означать очередной визит Червонца в их дом? И почему она никогда не видела этого, так называемого «хорошего маминого друга», раньше? Где они познакомились и что их связывает?.. Маленький вихрь мыслей в её голове продолжал набирать обороты, пока она не услышала, как в её комнату стучат. Что?! Не ослышалась ли она? К ней постучались? Раньше никто и никогда этого не делал! Не стучался к ней в комнату, прежде чем войти, и уж тем более, никогда не спрашивал на это разрешение, не считая необходимым, в силу того, что она, всего навсего, ребёнок.

– Входите! – непринуждённо отозвалась она, слегка взволновавшись таким уважением к её личному пространству.

После приглашения дверь осторожно открылась, и в комнату вошёл Алексей, внеся с собой довольно резкий, но притягательный запах туалетной воды.

– А у тебя здесь здорово! Отличная комната! – осмотрелся он и заулыбался так искренне, что Алекса обнаружила у него две глубокие ямочки на щеках, так похожие на те, что были у неё самой.

Услышав такую оценку и машинально обведя комнату взглядом, она вдруг смутилась, впервые за долгое время осознав, что эти белые обои, утыканные цветными зверюшками и паровозиками, давно не соответствуют её внутреннему миру. Как-никак, но в свои одиннадцать она слишком много думала о мальчиках и отчего-то совершено не замечала того, какие рисунки нанесены на стены её комнаты.

– Я хотел поздороваться, ну и заодно посмотреть, как ты живёшь… – его мускулистая фигура уверенно мерила шагами широкий красочный ковёр.

– Здравствуйте… – ответила она, следя за его передвижением по комнате.

– Я вот что подумал… А давай-ка, на ты! Я, вроде как, ещё не совсем старый…

– Тогда привет, – тут же исправилась Алекса.

– Могу я спросить, чем таким интересным ты занимаешься?

Только сейчас девочка обратила внимание, что сидела так, словно её поймали за преступным занятием: прикрывая обеими ладошками тетрадку, она будто боялась обнаружения её содержимого.

– Эмм… Я немного сочиняю, – поделилась она и, незаметно подвинув руки к себе, свободно облокотилась на спинку стула.

– Сочиняешь? – его светло-серые глаза с крохотными зрачками уставились в её тетрадь. – А что именно ты сочиняешь, если не секрет?

– Когда как… Иногда стихи, иногда прозу.

– Неужели? – грубо проведя по щетине, задумался он. – И как же это у тебя выходит?

– Сама не знаю, – пожимая плечами, шмыгнула она носом.

– Значит, вот так просто берёшь и выдумываешь сюжеты?

– Вообще-то не совсем так… – замялась Алекса. – Обычно сначала я придумываю название будущему повествованию, а уже потом у меня возникают первые ассоциации, от которых я и отталкиваюсь. Вот назови любое слово.