личностью, о которой можно было бы сказать, что в Нем как бы все человечество воплотилось… Нет, при всей Своей абстрактности Он был очень живой и индивидуально ярко выраженной личностью.

О клятве: «не клянись вовсе… ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф 5, 34–37).

Почему нельзя клясться? Клятва в древности, по существу, всегда требовала призывать в свидетели богов, которые становились гарантом обещания. Когда клялись именем Божиим, то человек вовлекал в свои дела имя Божие, святыню. Христос это запрещает, Он говорит: наша правдивость, если она настоящая, не должна прибегать к таким крайним мерам и использовать имя Божие для подтверждения своей правоты.

Если ты говоришь «это правда», – ты должен говорить правду, чтобы твое «да» было «да», «нет» – «нет». Все! А это нагромождение, надо сказать, исключительно модное среди народов Востока, было распространенным и в Средние века, и в XIX веке: «клянусь тем, тем, тем… клянусь жизнью своих детей» – это же было все время на языке и до сих пор сохранилось на Кавказе. Но эта словесная гипертрофия никчемная, потому что простота правдивости в ней не нуждается. Она значит, что ты можешь соврать, а уж когда поклялся – ты уже говоришь правду. А правда должна быть всегда.

«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя» (Мф 5, 29).

Перед нами опять образное выражение: глаз изолированно не может соблазнять человека. И Господь это прекрасно знает. Это Его способ образно выражаться: если твоему духовному движению мешает что-то для тебя такое же важное, дорогое, как глаз или рука – лучше оторви! В Царство Божие войдешь и без них. Это не значит, что человек должен в Царство Божие входить кривым или косым. «Не жалей глаза» – это такой оборот, образ, который говорит о шкале ценностей. И надо сказать, что Христос очень любит вот такие парадоксальные, иногда иронические, а иногда резкие выражения, которые кажутся абсурдными, но зато хорошо запоминаются.

Например, «если рука твоя соблазняет тебя»; все прекрасно знают – рука не может отдельно соблазнять, она не мыслит отдельно. Но глаза и руки – это то, что тебе дорого, близко, и когда ты окажешься перед выбором: либо поступить по-христиански, либо отойти от того, что для тебя очень важно, выбор будет ясен! Оторви! Лучше оторви, потому что, в конце концов, перед Вечностью этот шаг окажется оправданным – ты будешь в выигрыше, ты сбережешь главное.

«А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать» (Мф 5, 32). Как это понимать в современных условиях?

Я думаю, что современные условия не очень изменились. Единственное, что изменилось, – это то, что женщина в прошлом была менее обеспеченная, чем теперь, потому что раньше женщины, как правило, не работали, то есть не имели собственной материальной базы. Если муж ее оставлял, то, брошенная или вдова, она была не только опозорена, но ей просто нечего было есть, разве только родители ей оставляли какое-нибудь наследство. А все остальное осталось все то же – те же самые грехи…

Значит, идеал христианского брака все-таки остается – это единобрачие. Современные условия ничего тут не меняют. Что делать нам? Если мы оказываемся недоросшими до идеала, значит ли это, что мы должны снизить его до собственного несовершенства? Какой же тогда это будет идеал?..