Таким образом, Закон имел значение, а под Законом понималась сумма вероучения и этики Ветхого Завета. Закон – это учение Божие. Слово тора значит «наставление», «учение»; под Законом имелось в виду не только Пятикнижие, но и весь Ветхий Завет – весь в сумме. Так что Закон имел значение до тех пор, «пока все не исполнится».

Все исполнилось в явлении Христа, и Ветхий Завет остается в свете Евангелия, которое вычленяет в нем вечное и преходящее. Что преходящее? Пищевые запреты: разделение пищи на чистую и нечистую и так далее, которое имело смысл лишь в определенный период истории. А какой оно имело смысл? В древности оно было необходимо для верующих, которым очень трудно было сохранить свою веру среди бесконечного языческого окружения (мы уже, кажется, с вами об этом говорили – насколько оно было сильным).

Для нас слово «язычник» – это какой-то дикий человек, а в то время это были не дикие, а культурные, цивилизованные люди; это были единственные носители цивилизации всего региона: художники, скульпторы, ученые, поэты – все подходили под категорию язычников. И Фидий, и Эвклид, и Архимед, и Платон – они все были язычники, а это имена не каких-то дикарей или туземцев.

Таким образом, язычество было тогда господствующей идеологией во всех классах цивилизованного общества. И для того чтобы сохранить веру, чтобы проросло зерно веры, необходимо было отделиться от язычников. С этой целью и была создана система обрядов, которая затрудняла людям контакты с язычниками и как бы их изолировала. Когда в ней уже не было нужды, все это отпало. А что остается вечным? – Скрижали! Десять заповедей! Важнейшие нормы жизни христианина.

«Всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, а кто скажет брату своему рака, подлежит синедриону» (Мф 5, 22).

Заповедь Ветхого Завета говорит: убийство запрещено! Но Христос идет дальше, Он говорит, что запрещена и злоба. Причем Он не дает чего-то абсолютно нового, потому что в иудейском Предании было такое изречение: «Публично оскорбляющий своего ближнего как бы проливает человеческую кровь». То есть смысл тот же. Слово «напрасно» в древнейших рукописях отсутствует. Очевидно, при переписывании Евангелия отцы Церкви или какие-то ранние писатели пытались это уточнить. И почему здесь стоит в одном случае: «всякий, гневающийся на брата, подлежит суду», а в другом: «кто скажет брату своему рака, подлежит синедриону»?

Рака – это арамейское ругательство, которое точно перевести невозможно, как большинство ругательств мира. Один из возможных переводов – это «пустой человек». Под судом имеется в виду местный суд. Синедрион же был верховным судом.

Почему они здесь стоят рядом? Это параллелизм: Христос любил одну и ту же мысль повторять дважды, как было принято на Востоке, варьируя ее. Но смысл один и тот же: ты имеешь злобу, ты думаешь, что человека судят только за убийство, но на самом деле и за злобу надо судить. И тот, кто другого обозвал, тот тоже подлежит суду. Только вы не подумайте, что Христос хотел создать уголовный кодекс, в котором был бы параграф, определенная уголовная статья за гнев. Это образное выражение. Нам кажется, что убил – значит, совершил уголовное преступление, а если ты в гневе или обозвал кого-то, то ты чист. Нет, не чист, ты тоже подлежишь суду. Повторяю, это образное выражение, его надо понимать духовно.

Вот почему я бы хотел, чтобы вы почувствовали эту тайну и спросили: «Кто Ты, Господи?», чтобы вы увидели особенности обращения Христа к людям. У Него были свои индивидуальные особенности, Он не был абстрактной