- Давид, что ты задумал?

- Попúсать!

Дергается так, мол, я что, дурак?! Зачем спрашиваю?! Очевидно ведь! Ага, пацан, очень. Даже если бы Алиса не предупредила, очень. Поэтому смеюсь тихо…

- Я вижу. Ну…пúсай.

- Ты будешь смотреть?!

- А если я отвернусь, что будет? Ты кинешь в меня вон теми колючками или украдешь ключи от машины, чтобы что-то подложить?

- Мама предупредила?

- Да.

- Она всех предупреждает, после того, как я испортил машину тому придурку.

- Зачем отваживаешь от нее мужчин? Хочешь, чтобы она одна осталась?

- Мама у меня лучшая.

- Но она не должна быть одна, ты так не считаешь?

- Не должна, но ей нужен лучший. Они — придурки. Недостойны ее.

Я улыбаюсь — что здесь «достойно», так это причина.

- Что улыбаешься?

- Ничего. Просто хорошая причина. И ты выбираешь, я правильно понимаю?

- Проверяю.

- Чем не угодили?

- Разным.

- Например?

- Последний приехал, когда ему удобно было, а не когда ей нужно было.

- В смысле?

- Ей было грустно, я позвонил, как он мне говорил, только слова это все. Отмахнулся. Сказал, что дела важные. Не может быть ничего важнее, чем мама моя!

- Достойно.

- Не жди благодарности.

- Я тебе не нравлюсь, - колет, особенно когда Давид кивает.

- Не нравишься.

- Почему?

- Ты — козел.

- В смысле? - усмехаюсь, чтобы дальше онеметь.

- Ты — это он.

Хлопаю глазами пару мгновений, потому что не знаю, что сказать. Такого я точно не ожидал. Он ведь знает. Я по глазам читаю — знает. Как…какого? Нет, серьезно. Как и какого хрена?! Открываю было рот, но Давид головой мотает, смотрит еще яростней.

- Не ври мне. Ты понял. Я вижу, что понял.

- Твоя мама думает, что ты не знаешь.

- Она сказала, что мой папа проектировал здания — ты тоже. А еще я видел фотку свадебную перед тем, как мы приехали сюда. Она оставила шкатулку на виду, рассеянной была. В ящик ее не лазаю — нельзя, но так не удержался и посмотрел.

- Честно.

- Мама учит не врать. Ты на ней младшее, но это ты.

- Я. Ну и? Что ты задумал по итогу?

Молчит снова, губу только дует. И кулаки сжимает. Черт…я ведь вижу, что он меня чуть ли не убить готов. Что он знает, интересно? Что думает? И как мне его, твою мать, успокоить? Ничего другого в голову не приходит, как сделать шаг навстречу и тихо сказать:

- Ты можешь делать, что угодно. Кидайся, подкладывай жаб, сыпь пшено — мне плевать. Я никуда не уйду.

- Один раз ушел. Почему? Она просила не спрашивать, пока мне не стукнет четырнадцать, но я знаю, что ты ее обидел! Зачем?!

- Я никогда не хотел ее обижать, так получилось.

- Само что ли?!

- Нет.

- А как тогда?!

- Я принял неправильное решение.

- То есть вина твоя?!

- Полностью.

- Хорошо, что признаешь. И? Ты снова пришел, чтобы ее обидеть?

- Нет.

- Обещай.

- Клянусь.

- Зачем тогда?

- Хочу тебя узнать.

- Почему?

- Потому что ты мой сын.

Давид теряется. Видно, что таких слов ему никогда не говорили, и они, пусть он все знает, застают его врасплох. Он сейчас очень на Алису похож, так сильно, что у меня сердце сжимается. Я откидываю прочь все сомнения и подхожу совсем близко, присаживаюсь перед ним на корточки и аккуратно сжимаю ручки, прошу.

- Давид, я…я не очень умею все это говорить, такие дела больше по части Алисы, но…Если бы ты знал, как я счастлив, что ты есть…

- Правда? - тихо спрашивает, я пару раз киваю.

- Конечно.

- Почему тогда пришел только сейчас?

- Твоя мама думала, что я недостоен быть твоим отцом.

- Она виновата?

- Она никогда и ни в чем не была виновата. В этом тоже только моя ответственность. Я ее подвел.

- Почему?

- Потому что она лучшая, а я нет. Мне до нее никогда не добраться, но я хочу...хочу попытаться, если ты позволишь.