«Вот, значит, как всё было… Но настоящая Полина была очень привязана к Филатову и считала его родным. Едва ли она бы согласилась от него уехать. Хотя её всё равно ожидало скорое замужество. Кстати, об этом…»

– К сведению Вашего Сиятельства, я помолвлена с приказчиком Бунькаевым, – сообщила князю Полина.

Собеседник уставился на неё с изумлением.

– С каким-то приказчиком? Эту помолвку следует незамедлительно разорвать! Утром вы уедете со мной в Петербург!

– Но… как же…

– Этот человек не пара дочери князя!

– Вы забываете, что я прожила все девятнадцать лет своей жизни как дочь купца, – хмыкнула она. Само собой, расторжение помолвки будет как раз вовремя. Но ей хотелось увидеть его реакцию и понять, не кроется ли за желанием Черкасова увезти незаконную дочь в Петербург какого-то второго дна.

– Ты получила неплохое образование, а в Петербурге тебя отшлифуют. Честно говоря, я не знал, как ты отнесёшься к моему решению, поэтому и драгоценности в подарок тебе отправил не от своего имени, но в письме Афанасию Петровичу ясно написал о своих намерениях. Ты поедешь со мной. Иначе и быть не может. И неужели ты действительно влюблена в этого… Брунькова?

– Бунькаева.

– Неважно! – начал сердиться князь.

– Нет, Ваше Сиятельство, я вовсе в него не влюблена, – призналась Полина. – И тоже считаю, что он мне не подходит. Просто всё это очень… неожиданно. Просто как снег на голову. К тому же я только что похоронила человека, который меня вырастил, и, честно говоря, очень устала.

– Конечно, конечно! – кивнул мужчина. – Тебе нужно отдохнуть. Постарайся хорошо выспаться этой ночью. Надеюсь, твоя прислуга сможет устроить меня и моего кучера на ночь, а наутро мы с тобой поедем, так что собери самое необходимое. Много одежды не нужно – в Петербурге тебе сошьют новый гардероб. Не забудь сапфировый гарнитур, он тебе должен быть очень к лицу. А с этим приказчиком я сам поговорю.

Выйдя из кабинета вслед за князем, Полина увидела, что почти все уже разошлись. Но племянник Филатова и Бунькаев остались и чуть ли не под дверью сидели в ожидании. Тронув кончиками пальцев рукав сюртука Даниила Аркадьевича, она проговорила:

– Могу ли просить вас, чтобы этот дом, который отошёл мне в приданое, не был продан или занят кем-то другим? И чтобы все его обитатели – няня Аглая, ключница Марфа и садовник – продолжали жить здесь, как жили? Им понадобятся деньги на содержание, но, думаю, моих средств пока хватит.

– Если ты так хочешь, то пожалуйста, – ответил ей князь. – Кто здесь приказчик Брунькин? Я хочу с ним побеседовать.

– Бунькаев, а не Брунькин, Ваше Сиятельство! – ответил приказчик и, повинуясь кивку Черкасова, зашёл в кабинет. Напоследок он бросил взгляд на ту, кого считал своей невестой, но она сделала вид, что не заметила этого. Может быть, той Полине этот человек всё же чем-то нравился, но никаких отголосков её чувств девушка не ощущала.

– Что ему нужно, князю этому? – задал вопрос племянник купца.

– Видишь ли, братец, оказывается, он мой настоящий отец, – пожала плечами Полина. – Приехал, чтобы забрать меня с собой в Петербург. Вот такие новости.

– Ой, батюшки! – хором воскликнули присутствующие здесь же Аглая и Марфа.

– Аглая, ты знала? – осведомилась у няни девушка. – Ну конечно же! Вот ещё о чём ты не хотела мне рассказывать!

– Прости, голубушка моя, да разве ж могла я тебе о таком поведать?

– Всё тайное становится явным, – заключила Полина. – Рано или поздно. Что ж, пойдём, поможешь мне собрать вещи.

Няня явно не желала отпускать свою любимицу одну, но срывать с места ещё и её было бы неправильно. Женщине лучше остаться здесь, в привычной среде. В Петербурге совсем другие люди и другая жизнь.