Я-то переживала, что мне ещё с ним проблемы придётся разруливать, а Мирон оказался решительнее, чем я думала. Честно, удивил!

– М-м-м, на что намекаешь?

– На всё намекаю, что тебе захочется.

– Я согласен, – довольный целует меня в шею.

Утром выходя из душа, замечаю входящее СМС, которое светится на экране телефона мужа. Глаз цепляется за имя «Зоя». Какая ещё Зоя?

Судорожно пытаюсь всех знакомых Зой моего мужа вспомнить и не получается. Имя довольно редкое. Я бы запомнила обязательно.

Очень велик соблазн залезть в телефон и посмотреть, что пишет эта девушка ему.

Кручу в руках аппарат и не знаю, как поступить. Прочитать или нет. У нас нет секретов, но вряд ли Мирону понравится новость, что я полезла без спроса.

– Оль, мыло кончилось. Принеси, пожалуйста, из кладовки, – слышу, как муж говорит из душа, отрывая меня от размышлений.

Возвращаю телефон обратно на прикроватную тумбочку.

Я хочу доверять Мирону и точно не хочу быть подозрительной. Мало ли кто и по какому поводу может писать…

Отдаю Мирону мыло, возвращаюсь в спальню и снова невольно, как заворожённая смотрю на его телефон. Беру его в руки… Соблазн прочитать сообщение никуда не ушёл.

– Ты чего застыла? И ещё с моим телефоном в руках? – неожиданно появляется муж за моей спиной. – Звонил кто-то?

– Он просто засветился. Смс, вроде, – протягиваю ему.

Главное, чтобы не заметил, как руки трясутся.

Муж открывает список сообщений, читает, замечаю, как вздёргивает бровь в удивлении, потом хмурится, но на СМС ничего не отвечает и быстро убирает телефон.

– Кто это в такую рань? – не сдерживаю любопытство.

– Тот, кто не заслуживает твоего внимания, – чмокает меня в нос.

– Скажи! Или это секрет?

Он не успевает ответить, потому что у него снова звонит телефон, и я теперь вижу на экране имя его помощника Владислава Реутова.

– С цепи, что ли, все сорвались сегодня с самого утра? Всем я стал нужен в такое раннее время, – неожиданно резко говорит Мирон и выходит из комнаты.

Спускаюсь к столу совершенно без настроения. Замечаю, что там, как всегда, накрыто заранее.

Татьяна Алексеевна давно взяла на себя миссию кормить нас по утрам перед работой, и мы с Мироном к этому даже уже привыкли.

Каждое утро, ровно к семи тридцати, стол сервирован на две персоны. Нарезана колбаса, сыр, сварена каша, сделан мой любимый творог, и разлит по чашкам чай.

Всё аккуратно, с любовью и с заботой. И сегодня, как всегда, я сажусь за стол, чувствуя смесь благодарности и вины за это.

Забота свекрови подкупает. Она могла бы спать до двенадцати, наслаждаясь своим пенсионным временем, но вместо этого встаёт рано, чтобы приготовить для нас завтрак.

Но сегодня это чувство благодарности смешивается с чем-то другим. Вспоминаю наш вчерашний разговор. Мои резкие слова, её обиженный взгляд. Становится стыдно.

Бросаю случайный взгляд на тонометр, лежащий на стуле. Он здесь не просто так.

Скорее всего, наша вчерашняя перепалка возбудила её нервную систему, и она почувствовала себя плохо.

Татьяна Алексеевна очень боится повторения инсульта. Она не раз говорила мне об этом, и я знаю, как сильно её пугает эта мысль.

Ёрзаю на стуле, чувствуя, как внутри нарастает чувство вины. Мало того что она из-за дочери переживает, теперь ещё и я добавила масла в огонь своими заявлениями. Мои слова и резкость – всё это, наверное, ударило по ней сильнее, чем я думала.

– Татьяна Алексеевна, доброе утро, – смотрю на неё выжидающе, пытаюсь понять её настроение.

– Здравствуй, Оленька, – она приветлива, словно вечером вчера и не было этого конфликта.

– Вам было плохо ночью?

– Немножко, – кивает грустно. – Ничего страшного.