Это дико и не поддается логике, но каждый раз, когда я оказываюсь в поле Тимура Алаева, у меня напрочь отрубает мозги. Хваленная осознанность летит к чертям, и я превращаюсь в непроходимую дуру!

Так было раньше, пять лет назад. И так происходит сейчас.

Пока я жила в Швейцарии, моя жизнь была под контролем. Учеба, работа, стабильные отношения. За все семь месяцев, что мы с Лиамом вместе, я ни разу не заглядывалась на другого мужчину! Ни разу! По натуре я, скорее, однолюб, и краткосрочные любовные связи мне несвойственны…

Однако, когда дело касается Алаева, мои моральные принципы летят в тартарары. Я дважды изменяла, находясь в отношениях. Первый раз – Никите, второй – Лиаму. И оба раза с Тимуром!

Нездоровая закономерность, скажите?

– Ладно, – в голосе Лиама слышатся разочарование. – Я не думал, что ты уедешь так надолго. Очень скучаю по тебе, Лер.

Его слова острой бритвой проходятся по сердцу. Я не заслуживаю доброго отношения. Не заслуживаю! Если бы Лиам знал, чем я занималась прошлой ночью, он бы точно пожалел о сказанном…

Но он не знает. Потому что, как выяснилось, я та еще лгунья.

Лживая. Лживая Лера.

– И я скучаю, мой хороший, – произношу я, превозмогая отвращение к самой себе. – Надеюсь, скоро увидимся.

Не знаю, зачем я это говорю. Наверное, просто по привычке. Ведь пока совсем не ясно, как скоро я смогу вернуться в Швейцарию. И вообще смогу ли…

– Люблю тебя, – Лиам фонтанирует нежностью. – Целую в каждую родинку. Особенно в ту, что на правой ягодице.

– И я тебя люблю. Целую в носик, – совсем не отвечать на его нежности я не могу: мешает сосущее чувство вины. А на что-то более оригинальное у меня не хватает наглости и фантазии.

Обмениваясь ласковыми словечками, мы с Лиамом прощаемся. Сбросив вызов, я обессиленно роняю телефон на широкий подоконник и подавленно прячу лицо в ладонях. А в следующую секунду за спиной раздается:

– Доброе утро, Лера.

По плечам пробегает холодок, а к щекам, наоборот, приливает удушливый жар.

Алаев слышал, как я разговаривала с Лиамом? Он знает немецкий? Или все же не понял, о чем была речь?

Снедаемая пугающими догадками, оборачиваюсь и вдруг осознаю, что на мне по-прежнему нет ни единого лоскутка одежды. В то время, как Тимур, стоящий на пороге кухни, успел натянуть трусы.

– Доброе, – хриплю я в ответ.

Не знаю, куда деть глаза. Побегав взглядом туда-сюда, фокусируюсь на хромированной ручке гарнитура. На Алаева смотреть стыдно. А еще чертовский хочется прикрыть наготу хотя бы руками, но критическое мышление подсказывает, что в свете последних событий это будет выглядеть по меньшей мере нелепо.

Еще вчера как уж на сковородке под ним извивалась, добавки выпрашивала, а сегодня типа скромница…

Нет, лучше стоять как стояла, а не разыгрывать недотрогу курам на смех.

Тимур не спешит продолжать разговор, но его пристальный взор жжет кожу, словно прикосновение крапивы. Я прямо на физическом уровне ощущаю, как он скользит глазами по моему телу. Исследует каждый сантиметр и молчит, демон. Молчит! Знает, что в нашей ситуации, тишина – худшая из пыток.

– Ты выспался? – мои нервы сдают первыми.

Тимур усмехается. Очевидно, моя жалкая попытка завести светскую беседу не вызывает ничего, кроме иронии.

– Да. А ты? – глядит на меня снисходительно. Будто учитель на провинившегося ученика.

– Слушай, я… Я не знаю, как правильно вести себя в данном случае, – опираюсь на подоконник и скрещиваю ноги, чтобы чувствовать себя чуть менее уязвимо, – поэтому скажу, как есть, ладно? – Алаев никак не реагирует, и я, слегка запинаясь, продолжаю. – То, что произошло вчера ночью, было ошибкой. Мы… Мы были пьяными, да? И под воздействием эмоций… В общем, я понимаю, что ни мне, ни тебе не нужны лишние проблемы, поэтому давай просто забудем об этом.