По правде сказать, я очень рада, что она откликнулась. За пять с лишним лет столько воды утекло, но Диляра ответила сразу и общалась как ни в чем не бывало. Сказала, что у нее куча новостей и ей не терпится со мной поболтать.

– Отличная идея, – одобряет мама.

– А потом поеду в фонд Анвара Эльдаровича, – продолжаю я. – Знаешь, мам, я так удивлена, что у него есть собственный благотворительный фонд! Почему ты раньше ничего мне об этом не рассказывала?

– Анвар не стремится афишировать свои добрые дела, – на ее губах проступает улыбка. – Говорит, что для него благотворительность – это продолжение веры. А вера – вещь сугубо личная.

– Ого… Интересно.

– Помнится, пару лет назад был случай. Анвар пожертвовал крупную сумму денег одной картинной галерее. А потом на каком-то вечере директриса этой галереи поделилась со мной, что Анвар – единственный спонсор, который ничего не попросил взамен. Ни баннеров с его фамилией на здании, ни упоминания в торжественных речах, – мама говорит о своем муже с безграничной нежностью.

– Впечатляет.

Невольно пропитываюсь еще большим уважением к Анвару Эльдаровичу. Как это благородно – помогать не из жажды громких слов благодарности, а из искреннего стремления сделать мир чуточку лучше.

– Да, Анвар умеет удивлять. Глубина его личности безгранична, – мама вздыхает и направляет тоскливый взгляд в окно.

Видно, что мысль о скорой утрате любимого человека отравляет ее душу.

– Ты почти ничего не ешь, – подмечаю я, кивая на тарелку с едой, к которой она едва притронулась. – Уже который день подряд.

– Не могу, – качает головой. – Кусок в горло не лезет.

– Мам, тебе нужны силы. Не истязай себя. Этим ты ему не поможешь.

– Я понимаю, Лер…

– Поешь, пожалуйста. Хоть немного.

Мама снова вздыхает и покорно оправляет в рот небольшой кусок яичницы. Я улыбаюсь. Она отвечает мне тем же. Хоть и с вполне очевидным усилием.

Позавтракав, я привожу себя в порядок и вызываю такси. Мы с Дилярой договорились пересечься в кафе недалеко от центра, и я, признаться честно, немного нервничаю перед встречей. Соприкасаться с прошлым всегда чуть-чуть волнительно. Особенно, когда еще пару дней назад ты не планировал превращать это самое прошлое в настоящее.

– Лерон, приветик!

Диляра подбегает ко мне сзади. Я, приехав первой, уже успела занять столик у окна.

– Привет!

Оборачиваюсь и тут же попадаю в ее крепкие объятия. Диляра ничуть не изменилась. По крайней мере, на первый взгляд. Все такая же симпатичная, яркая и доброжелательная.

– Ты классно выглядишь, – отстранившись, она проходится по мне оценивающим взглядом.

– Ты тоже! – отвечаю совершенно искренне. – Постриглась, да?

– Уже год с каре хожу, – озорно лохматит густые черные волосы. – А ты такая фигуристая стала! Прям загляденья!

– Поправилась на три килограмма, – говорю не без гордости.

– И, походу, они все пошли в грудь, – посмеивается она.

Обмениваясь шутливыми комплиментами, мы делаем заказ и переходим к более глобальным темам.

– Ну, как жизнь? Как Швейцария? Правда, что там говорят аж на четырех языках? – Диляра смотрит на меня с неподдельным интересом.

– Да. И все четыре являются государственными.

– Ужас! Как тут не запутаться?

– Я хорошо владею только немецким, – пожимаю плечами. – Этого вполне хватает.

– Нашла себе какого-нибудь местного красавца?

– Да, его зовут Лиам. Двадцать девять лет. Банкир. Очень положительный парень, – благодарно киваю официанту, который принес нам кофе.

– У-у-у… Звучит лакомо, – Диляра мне подмигивает. – У вас все серьезно, да?

– Ну как тебе сказать… В целом, да. Но о свадьбе и совместном проживании пока не думали, – осторожно отпиваю горячий раф. – А у тебя как на личном фронте? Встречаешься с кем-нибудь?