— Так иди сюда, мне холодно, — тихо отозвалась я.

Его почти не было видно, хотя казалось от огня стало совсем светло. Но этот натуральный костёр, он такой магический, что-то прятал, что-то открывал. Прятал его возраст, его лицо, а открывал контрастом цветов невероятный рельеф мужского тела и стоящий на двенадцать крепкий, приятного размера член.

Рома подошёл к кровати, и я приподнялась, чтобы опять целовать его. Это невероятная тяга к слиянию губами, игре ртов. Никогда не замечала за собой такое, может только в юности, при первых поцелуях. В те самые сладкие, нежные времена, когда сексом заниматься нельзя, мама не велела, но любимый парень уже есть. И можно с ним всю ночь гулять, держаться за руки и целоваться по полчаса. И тогда удовольствия было не меньше, чем от секса.

— Реально такое чувствовать? — ошарашенно спросила я, осознавая, что хмель уже вылетел, и на трезвую голову меня влечёт к нему не меньше.

— Возможно, — без улыбки, так же тихо ответил Роман Борисович.

Я чуть надавила на его плечи, он сразу всё понял и медленно начал ложиться на спину, а я так же неспешно и красиво запрыгивать сверху.

Целуясь с ним, ласкаясь, я балдела от крепких пальцев на своей талии, и как они прихватывали ягодицы. И ладошками упиралась в его крепкий торс или сплетала с ним пальцы, опираясь на сильные согнутые руки. И в этот раз было томительно долго, изнурительно сладко.

Тягучее блаженство.

Не забудьте поставить звёздочку и добавить в библиотеку!

4. Глава 4 Коллега в тайге

Какое-то блаженство. Проснуться так, как просыпалась давно в детстве – снаружи холодно, а под одеялом очень тепло. И мне казалось, я открою глаза и увижу окно, на котором стёкла разукрашены морозными узорами.

Мои родители всегда жили в квартире, но на выходные и праздники я уезжала далеко от города, в деревню, где стоял дом рядом с лесом. Там жили любимые бабушка и дедушка. Они, бывало, так натопят перед сном, что я сваливалась под кровать, лишь бы не задохнуться. А на утро просыпалась на кровати, потому что дедушка меня поднимал ночью. И в доме было очень холодно. У меня мёрз нос, а под одеялом невероятно тепло. Я спала на перине, перьевой подушке, укрытая пуховым одеялом.

Бабушка просыпалась первой и топила печку.

Никакой перины и пухового одеяла здесь не было. Спальник снизу, спальник сверху. Но жаришка.

Даже глаза не открыв, я улыбнулась, погладила своего любовника. Горячий такой мужчина.

Моя нога закинута на него, рука между прочим тоже. Я лежала, макушкой уткнувшись в его подмышку, и у меня слюнки ночью текли, и я невольно целовала его кожу. А утром проснувшись, чуть дёрнула коленом, и у него сразу встал.

Живой мужчина рядом. Ощущение кайфа усиливалось.

Неожиданно залаяла собака, и я распахнула глаза. Торба лаяла настолько пронзительно и громко, что впору испугаться.

Приподняла голову, выглянула из-под расправленного спального мешка. Пришлось чуть подняться, чтобы положить голову на плечо мужчины и посмотреть, что там выдумала собака.

Торба – хаска. Она даже не охотничья собака, а ездовая. Охранник из неё точно никакой. Стояла возле входной двери, виляла хвостом и продолжала радостно лаять.

Я тут же перевела испуганный взгляд на мужчину.

Рома приоткрыл глаза, одной рукой он обнимал меня, другую протянул к краю кровати. И я увидела, что он прихватил охотничье ружьё.

— О, да ты пятачок, — прошептала я.

— Это ещё почему?

— У тебя дома ружьё, — тихо усмехнулась.

— Понятно, — он тоже посмеялся. — В тайге опасно, красивая, и кажется я дверь забыл закрыть.

— Да. Это хорошо, что у тебя есть ружьё, — тут же высказалась я и чуть спряталась под одеялом.