Хорошо. Я приду.

Она выполняет свое обещание. И я сталкиваюсь с новой проблемой. Меня, блядь, всю игру колбасит. Не могу не думать о том, что будет, когда Соня снова рядом окажется.

Каким образом я собираюсь с ней контактировать, если меня на расстоянии «глаза в глаза» на куски рвет? Если на одном лишь предвкушении все цепи слетают? Если я в тотальном ужасе от всех своих ощущений?

Мы побеждаем. С виду все отлично. Идеально, блядь.

Но после игры… Когда Соня с какой-то девчонкой подходит к плитам на пляже, где мы с пацанами пьем пиво, я иду на опережение. Шагаю к ним и зову прогуляться ее подружку.

10. 10

Разве можно быть настолько жестоким?

© Соня Богданова

Он с ней переспал.

Понимаю это, едва они возвращаются в общую компанию. Одного взгляда на Надю достаточно, чтобы сделать нужные выводы.

Растрепанная. Раскрасневшаяся. Довольная.

Все более чем очевидно. Но, несмотря на это, обработать информацию полностью получается далеко не сразу. Испытывала ли я когда-либо более сильный шок? Нет. Этот, как острая вирусная вспышка, уничтожает мне мозг.

«Господи…» – обращаюсь инстинктивно, словно бы в последний раз.

И меня сражает приходящийся точно в грудь удар. Его, как магнит, притягивает мое неистово колотящееся сердце. Долгие секунды я ощущаю только то, как эту чересчур чувствительную и крайне уязвимую мышцу разрывает от боли. Мучительные ощущения заставляют меня задохнуться, а мгновение спустя – всем организмом задрожать.

«Как ты могла?» – вопит все мое существо, глядя в глаза девушке, которую я считала своим другом.

Полчаса. Вот сколько понадобилось Наде, чтобы предать мои чувства. В голове не укладывается, что человек в принципе на подобное способен.

Она ведь знала, что я его люблю. Она знала, что сегодня я иду сюда к нему. Она знала, как для меня важен этот вечер.

Сама же постоянно говорила о нем плохо… И вдруг! Вот какими, оказывается, могут быть люди.

Надя смущается. Выглядит виноватой. Но что мне от этого?! У нее на лбу написано, что ей с ним понравилось. Ни о чем она в действительности не жалеет. Даже несмотря на то, что Георгиев сразу же в другую сторону ушел. Не пытаясь играть в элементарное уважение, бросил эту идиотку, которая так часто называла дурочкой меня, и примкнул к своим друзьям.

Долетающий с моря ветерок обдувает мои пылающие щеки, но, увы, он не способен их остудить. Мне жарко. Я будто в аду. Сердце, пульс, дыхание – все в беспорядочном ритме сбито. Физически же не в состоянии пошевелиться. Сквозь меня будто дерево в небо прорастает. Я ощущаю каждый миллиметр его продвижения.

– Все нормально? – умудряется спросить Надя.

Ее голос доносится словно сквозь толщу воды. Сглатываю, чтобы скинуть охвативший оглушающий эффект. И сразу же жалею об этом. Потому как звуки обрушиваются с такой силой, что буквально взрывают мне барабанные перепонки.

Разнобой голосов, перекаты смеха, густой шум моря, крики жизни… Едва сдерживаюсь от того, чтобы не заткнуть ладонями уши.

Глядя на Надю, мне хочется ее колотить. Руками и ногами. И не то чтобы это как-то пугало своей агрессивностью. Останавливает лишь то, что я не желаю показывать, насколько больно она мне сделала. И больше всего… Я не желаю показывать свою боль ЕМУ.

Киваю и отхожу.

Двигаясь в толпе, умудряюсь извиняться, если кого-то задеваю. Останавливаюсь, когда оказываюсь в первом ряду перед сидящими на плитах баскетболистами.

В лица не всматриваюсь. Скольжу взглядом на уровне груди. Красивые объемные мышцы, крупные ладони и полупустые пивные бутылки – вот, что попадает в обзор. Но я все равно узнаю Георгиева. Сморгнув пелену, осмеливаюсь поднять взгляд на лицо. Встречаюсь с его обычным высокомерным хладнокровием, и меня накрывает дрожь какого-то безумия. Внутри моей истерзанной души разгорается столь яростный гнев, которого я еще никогда в жизни не испытывала.