- И ты сразу подумала самое плохое, - с укором говорю.

- Не плохое, но… Они скрыли от меня это!

Вздыхаю. С одной стороны, я ее понимаю. Но с другой… Моя собственная мать вообще забыла про меня. Про отца и говорить не стоит - он довольно быстро свалил из моей жизни, поверив матери, которая что-то там от злости наплела. Меня воспитывали сестра и Олег. Может быть, именно поэтому я довольно спокойно относился к подобному. Ведь разве важна одна ДНК? Нет, в моем-то случае, конечно, лучше бы со мной вообще не иметь ничего родственного. Я до сих пор ловлю себя на мысли, когда смотрю на племянников - а вдруг?

- Допустим. Но разве это важно? Твои родители вырастили тебя.

- Я даже не знаю, зачем они это сделали! - Оля явно злится, заводится все сильнее. - Когда я говорила, что хочу работать, как папа, знаешь, что он мне говорил? Что это не женское дело, что Тимур встанет у руля компании. Не я.

- А ты хотела бы заниматься этим?

- Поначалу. Потом просто смирилась, что отец не позволит. Теперь я понимаю, что дело не в том, что он мальчик.

- Оля…

- Давай, защищай их, - с горечью шепчет, всхлипывает. - Я думала, хотя бы ты сможешь меня услышать.

- Я слышу, - вздыхаю в ответ. - Но ты рубишь с плеча.

- А ты? - она резко разворачивается и оказывается со мной лицом к лицу. - Ты не рубишь? Ты бросил меня в черный список! После того, что между нами было…

Стискиваю зубы, отводя взгляд. Что мне ей сказать? Что это для ее же блага? Как мне объяснить ей и при этом не привязать к себе еще крепче? Зная Олю, я уверен - она не бросит, не уйдет. Она жизнь положит и тем самым сломает свое будущее.

А ведь она достойна куда большего…

- Это мой выбор, Оля. Я с самого начала честно сказал тебе все. Ты согласилась на просто секс, разве нет? - жестко высекаю, хотя нутро все стягивает фантомной болью. Будто кусок себя выдираю наживо.

- Мы можем обсудить это завтра?

Чувствую, что она сдается. Запал заканчивается, и наваливается эмоциональный откат. Ей сложно сейчас. Картина мира ломается, и она никак не понимает, что это не конец света. Что, по сути, ничего не изменилось.

Я знаю, что это такое, проходил. Но в ее случае и, правда, ничего непоправимого.

Прижимаю ее к себе, пока не слышу довольно громкое урчание желудка. Еще и голодная…

В итоге просто увожу ее с площадки, с которой связано так много.

- Я не хочу домой, - тихо, но очень уверенно топит Оля.

- Значит, не поедем, - легко соглашаюсь. Привожу ее к себе. Понимаю, что, стоит отпустить, она не вернется домой. Нет. Найдет приключение на задницу, но упрямо не вернется к родителям.

- Что будешь - пиццу или суши?

- Пиццу, - вяло отвечает она.

Молчание затягивается. Но я тупо не знаю, о чем говорить. Убеждать, что все в порядке? Оля сейчас не услышит. А любая другая тема становится для нас опасной. Поэтому все, что позволяю себе - короткие взгляды время от времени.

Впрочем, сама Оля явно не настроена сегодня воевать. Амазонка в ней спит. Да и ей самой тоже неплохо бы передохнуть. Даже уговаривать на это не приходится - сама соглашается. Отрубается почти сразу, а я, словно верный пес, еще чуть ли не час сижу рядом и смотрю.

Смотрю-смотрю-смотрю. Впитываю образ, понимая, что придется рвать еще жестче, еще более кроваво. Что бесследно это не пройдет. Но когда-нибудь, я надеюсь, она поймет меня и скажет спасибо, что я дал ей возможность жить полноценной жизнью.

Глянув на время, выхожу из комнаты, прикрыв дверь, и набираю номер Самедова. Мне эгоистично хочется оставить Олю у себя. Насладиться последними минутами рядом. Но в то же время я понимаю - так будет правильно. Родители не должны сходить с ума. А зная, как над ней трясется Ильдар, понимаю - он может поднять на уши весь город.