Мы с Даном взволнованно переглянулись.

– Я еще удивилась, что она надела такую дешевую безделушку. Раньше Оксана носила только белое золото.

– А вы не интересовались, откуда у нее появился этот браслет?

– Нет, – женщина покачала головой, – Мы с ней не особо общались в последнее время. Да и виделись только, когда сестра приходила сдавать донорскую кровь. Поэтому я мало что знаю о жизни Оксаны. Вы лучше спросите у ее парня.

– Он, к сожалению, отказывается общаться со следствием, – сказал Дан, – Знаю, вас уже спрашивали об этом ранее, но пожалуйста, постарайтесь вспомнить, может быть у Оксаны была особо близкая подруга, которой она доверяла свои секреты?

– Я не знаю. Говорю же, у нас были довольно натянутые отношения…

– Ясно. В любом случае спасибо, вы дали нам важную информацию. Больше не смеем задерживать.

Мы уже начали спускаться с крыльца, как сестра Оксаны вдруг воскликнула:

– Постойте! Не знаю, поможет это как-то или нет, но в детстве и подростковом возрасте, когда мы еще жили вместе, сестра регулярно вела дневники, пряча их от родителей.

Остановившись, Дан вкрадчиво поинтересовался:

– Вы же не могли не знать, куда Оксана их прячет, верно?

Евгения горько усмехнулась.

– У сестры всегда было плохо с воображением. В родительском доме ее единственным тайником неизменно оставалась подушка в спинке кресла.

Неужели мы наконец-то нашли действительно весомую зацепку?

Если Оксана записывала в дневник все важные события в жизни, то возможно в нем мы сможем найти описание убийцы.

Если этот дневник вообще существует…

– Где проживала Оксана на момент смерти?

Устав бороться с заедающим ремнем безопасности, Дан отбросил его и, пожав плечами, ответил:

– Тело нашли в доме парня, но жила она, то у него, то у родителей. Думаю, стоит начать с последних. Если у Оксаны и был тайный ухажер, то вряд ли она бы оставляла в доме парня дневник с записями о своей измене.

– Значит, завтра первым делом отправимся к ее родителям, – заключила я, объезжая больницу вокруг.

– Стой. Припаркуйся возле того тополя, вход в морг как раз рядом.

Моргом оказалось небольшое отдельно стоящее здание, возле которого курили лаборанты в белых халатах.

Оставив машину за забором, мы подошли к ним, и Дан, кивком здороваясь с парнями, спросил:

– Тоня на месте?

Те кивнули и, бросив бычки в урну, открыли перед нами двери.

Один из санитаров приветливо улыбаясь, подмигнул мне и, пользуясь тем, что его коллега вместе с Даном ушли чуть вперед, попытался завязать разговор.

– Что-то я раньше не видел тебя здесь. Следствию понадобилось вливание молодой крови?

Сухо кивнув и стараясь не обращать внимания на явные заигрывания, я ответила:

– Я кинолог из Мурманска.

И тут же ускорила шаг, одновременно догоняя Дана и избавляясь от излишнего внимания парня.

Может быть, это и просто вежливость, но сейчас у меня совершенно не было настроения для новых знакомств.

Пройдя через несколько металлических дверей, мы попали в так называемый “холодильник”, где хранили трупы после вскрытия.

Мне уже не раз приходилось бывать в моргах, и этот отличался от виденных мною ранее лишь тем, что холодильные камеры находились прямо в помещении для исследования тел.

В углу за компьютерным столом сидела девушка, которая судя по всему, и была патологоанатомом. Заметив нас, она расплылась в улыбке и, выйдя из-за стола, тепло поздоровалась с Даном.

Пока они обменивались приветствиями, я исподтишка рассматривала девушку, не в силах отвести взгляда от ее необычной внешности.

Маленькая, довольно хрупкая на вид, она была похожа на подростка неформала. Множество татуировок, пирсинг и ярко-красные дреды, перевитые самыми разнообразными бусинами – все это выглядело весьма экзотично в серых стенах морга.