Я эту историю впервые услышал от нее более 25 лет назад. По-моему, тогда она раздумывала, рассказать мне это или не рассказать. А вдруг я не поверю?

Оказывается, чудеса все-таки случаются в нашем мире.

Город Южно-Сахалинск в те времена был небольшим. От окраины до центра города, где была школа, идти пешком было полчаса. Двухэтажным тогда было всего одно здание в городе, все остальные дома были одноэтажными.

Южная часть Сахалина и Курильские острова были захвачены Японией в ходе Русско-японской войны в 1904 году. Они стали снова принадлежать Советскому Союзу лишь в 1945 году после победы над Японией. Семья Штернов приехала в Южный Сахалин, когда прошло только пять лет с окончания войны.

В южной части острова раньше жило много японцев и корейцев, но теперь уже японцев не было, да и корейцев жило немного, остались только дома-пагоды.

У города Южно-Сахалинска история небольшая. В 1882 году на месте, где сейчас находится город, было село Владимировка. Когда там появились японцы, они называли это селение Тоёхара.

Прошло уже 65 лет, но до сих пор Япония, с которой так и не заключен мирный договор по окончании войны, требует обратно Курильские острова, которые она считает захваченными у нее.

Семью Штернов поселили в военном городке на окраине города. Они не только не получили такой квартиры, как в Мукачево, они вообще не получили отдельной квартиры. Не было свободных квартир для офицеров в воинской части. Им предоставили маленькую комнатку, не больше 8 кв. м. Внизу под комнатой была прачечная, а в полу – щели, и все испарения проходили в жилую комнату, где порой и дышать было нечем.

Заниматься в такой комнате было трудно, и Любочка уходила делать уроки в офицерскую столовую. Молодые лейтенанты, выпускники училищ всегда были тут, как тут. Они садились напротив и, заглядывая в глаза, пытались заговаривать. Лучше всего было не отвечать. Любочка так и делала.

К Новому году жить стало легче – им дали отдельную квартиру в одноэтажном доме с отдельным входом. Хуже, конечно, чем в Мукачево, но лучше, чем было. Эта квартира тоже была на территории военного городка.

В школе на Сахалине Любочка училась два года – в девятом и десятом классах.

Вначале ее определили в 9-б класс. Она до сих пор вспоминает о ребятах и девочках этого класса с содроганием.

Мальчики с легкостью могли дать любой девочке пинка под зад, а девочки столь же легко могли дать такого же пинка мальчикам. Вот такие были «простецкие» отношения. Для Любочки это было совершенно неприемлемо. Она пристально глядела на мальчика, который только намеревался дать пинка не обязательно ей, но любой другой девочке, и под этим взглядом и мальчики, и девочки стеснялись это делать. Но стоило Любочке отвернуться, и эта «игра», которую правильней было бы назвать распущенностью, немедленно возобновлялась. За ее «чистоплюйство» Любочку осуждали.

Любочка приехала на Сахалин, будучи отличницей. Здесь же, пропустив первую четверть, попав в новый класс, не имея возможности полноценно заниматься дома, Любочка во вторую четверть нахватала троек. Иногда на уроках она начинала засыпать оттого, что дома могла готовиться только по ночам. А тут ее ещё, немедленно определили пионервожатой к младшеклассникам, и она отдавала им много времени.

Из военного городка в школу надо было идти минут 25—30. Этот путь Любочка проделывала вместе со своей подругой Инной Миниович, дочери папиного сослуживца, которая тоже жила в военном городке и училась в параллельном классе.

– Переходи к нам в класс, Любочка, – говорила ей Инна. – У нас в классе ничего такого нет. Нормальные ребята и нормальные девчонки. И Любочка решилась. Она пошла к директору и попросила перевести ее в 9-а класс.