– Любочка, это так просто. Придите домой и запишите: «Сегодня я была у Риты Райт».

Любочка так и сделала. Пришла домой и записала:

– Сегодня я была у Риты Райт.

У Любочки сегодня обширные и очень интересные дневниковые записи. Некоторые из них она ввела в свой компьютер, но пока не публикует. Другие ждут своей очереди.

И это она, уже повзрослевшая

Паспорт

В марте 1950 года, когда Любочка училась уже в 8 классе, ей исполнилось 16 лет, и она получила паспорт. Фотография для паспорта сохранилась.

Любочка рассказывала мне, какие красивые просторные коттеджи были в Мукачево. В таких коттеджах она не только не жила никогда в жизни, но раньше даже их и не видела.

Любочка (спрапва) с подругами. Все три отличницы.

Но и их квартира в доме, построенном чехами, была великолепна. Дом был трехэтажный. Снаружи были жалюзи от солнца. Любочка запомнила, что в ней было 8 окон и 11 дверей. Запомнила, потому что ей приходилось их мыть. Пол был паркетный. В ванну было два входа – из коридора и из спальни. Кроме того, был еще один туалет в коридоре и несколько кладовок. Была даже комната для прислуги. Из кухни был выход на балкон.

Последнее фото Любочки в Мукачево – 25 мая 1950 года незадолго до отъезда на Сахалин.

Семья Штернов два раза переезжала с квартиры на квартиру, и под конец своего пребывания в Закарпатье они поселились в большой и солнечной квартире, в доме, построенном чехами во время их короткого владения этими землями.

Берта Абрамовна, уезжая на Сахалин, покидала эту квартиру с большим сожалением.

– Подумаешь, квартира. Там тоже дадут, – сказал ей Николай Исаакович.

Любочка очень хотела взять с собой велосипед.

– Где ты там на Сахалине будешь ездить? По тайге, что ли? – спросил папа. Велосипед они перед отъездом продали, и больше у Любочки велосипеда не было, хотя в Южно-Сахалинске он бы пригодился.

Люба Штерн, стоит слева (1950). В комитете комсомола школы на Сахалине: обучение пионервожатых.

Ну что тебе сказать про Сахалин?

На острове нормальная погода…

Михаил Танич

Любочка проучилась в девятом классе в Мукачево только месяц. В 1950 году Николая Исааковича перевели служить в пограничные войска на Сахалин. Но там граница была морская, и пограничники были моряками. На Николая Исааковича надели погоны, свидетельствующие, что он имеет отношение к морю, выдали морской китель и кортик, хотя его чин, по-прежнему, был не капитан третьего ранга, как у моряков, а майор. А звали его «капрангом».

Дорога от Мукачево до Сахалина была долгой и мучительной. Ехали на поезде до Владивостока, там ждали теплоход, и на красавце-теплоходе «Ломоносов» приплыли на остров. После Урала начали продавать кедровые орешки. Все их накупили и потом грызли всю оставшуюся дорогу. Проводник разрешил щелкать их прямо на пол и потом выметал груды шелухи. Орешки были вкусны, раньше Любочка их никогда не пробовала.

Запомнились тоннели. Когда проезжали тоннель, откладывали спичку, на втором коробке спичек сбились со счета. Поезд долго шел по самому берегу Байкала, часто останавливался, и люди высыпали из вагонов и любовались красотой этого удивительного озера.

Красавец-теплоход и само плавание по Японскому морю в октябре запомнилось Любочке на всю жизнь. Они плыли трое суток, и в первый же вечер закат солнца поразил Любочку своей красотой. И всем последующим закатам, и восходам она любовалась с самой первой минуты восхода, когда краешек солнца появлялся из воды и первые лучи вырывались из-за толщи вод, и до последней минуты заката, когда казалось, что огромный раскаленный шар садится в воду, и гас последний луч, уходя под воду.