Мальчик только внешне оставался ребенком, тогда как его сердце уже было сердцем юноши. Он ушел молча, но не смог удержаться, чтобы не оглянуться назад.

Чэн Цянь увидел заплаканное лицо своей матери, несущей на спине корзину, в которой крепко спал младший брат, и отца, молча стоявшего в тени с опущенной головой. Неизвестно, стыдился его отец или вздыхал от горя, но вслед сыну он больше не глядел.

Чэн Цянь не тосковал по оставленному дому. Его туманное будущее было похоже на бескрайнюю ночь. Он держал худую руку своего мастера так, словно держал лампу, похожую на семейную реликвию семьи Чэн. Даже зовясь «неугасаемой», она все равно могла осветить только несколько цуней[15] у его ног, что было бесполезно.

Есть два вида странствий. Один называется «путешествие», другой «бегство». Следуя за своим учителем, Чэн Цянь ел на ветру и спал на росе, не говоря уже о том, что старик нес всякую чушь. Это не было достойно даже слова «бегство».

Что касалось самосовершенствования и поиска Дао[16], Чэн Цянь был наслышан об этом.

Мир причудлив, и в нем появились люди, желавшие пресечь Бессмертные врата, и не было им счета, как нет счета карасям, переплывающим реки. Кланы, большие и малые, во время правления покойного императора начали появляться по всей стране как грибы после дождя. Любой – и бедный и богатый, – коль род был обилен потомством, старался воспользоваться связями и отдать детей или внуков в кланы совершенствующихся для обучения даосским искусствам и трюкам вроде разбивания огромного камня на груди лежащего. Однако же никто никогда не слышал о настоящих достижениях.

В то время изготовителей пилюль бессмертия было больше, чем поваров. Люди гораздо охотнее декламировали канонические книги, которых сами даже никогда в руках не держали, нежели занимались сельским хозяйством. Дошло даже до того, что годами никто не читал книг и не обучался боевым искусствам, порождая безработных шарлатанов.

Говорят, что в период расцвета учения бессмертных в одном уезде с восьмью деревушками на десять ли с востока на запад могло наплодиться двадцать кланов. Купив в мелкой лавке потрепанную книжонку с духовными наставлениями, они тут же поднимали знамя кланов бессмертных, выколачивая из людей деньги и набирая учеников.

И если бы каждый из них действительно сумел вознестись, Южные Небесные врата[17] не удержали бы такого потока.

Даже горные разбойники, промышлявшие грабежами, пожелали присоединиться к общему движению. Так Банда Черного Тигра и Братство Голодных Волков превратились в Школу Созерцания Бриза и Зал Глубинных Помыслов. Но смешнее всего было то, что перед ограблением они исполняли трюки вроде «погружения руки в кипящее масло» и «огненного дыхания». Зачастую их несчастные жертвы так пугались, что добровольно отдавали грабителям все добро.

Покойный император был воином и отличался недюжинной вспыльчивостью. Он понимал, что такими темпами страна вскоре придет в упадок, и издал указ, согласно которому всех «бессмертных», бесчинствующих в селах, неважно, настоящие они или фальшивые, следовало арестовать и сослать подальше.

Но до того, как всемирно известный указ получил огласку, министры императорского двора пронюхали об этом. Перепуганные, они среди ночи поднялись из своих постелей и выстроились в очередь перед залом заседаний, чиновники низкого ранга – спереди, высокопоставленные – сзади, готовясь расшибить головы о колонны. Они были полны решимости, рискуя своей жизнью, предостеречь императора от оскорбления бессмертных и разрушения долголетия династии.

Конечно же, император не мог допустить столь трагичной гибели чиновников. Кроме того, украшенные драконами дворцовые колонны могли не выдержать ударов. Покойный император был вынужден отменить указ. Через день он приказал Ведомству астрономии и календаря