Учитель продемонстрировал своим ученикам первый стиль владения деревянным мечом Фуяо, закончив представление на одной ноге, застыв в стойке «Золотой петух»[56]. Он раскинул руки, вытянув шею, будто стремился заглянуть за горизонт, и, пошатываясь, сказал:

– Это первый стиль владения деревянным мечом Фуяо, «Полет птицы Пэн»!

К сожалению, учитель скорее напоминал кукарекающего петуха, нежели расправляющую крылья великую птицу Пэн.

Хань Юань прикрыл рот ладонью, от едва сдерживаемого смеха его лицо покраснело.

В этот раз учитель не стал потакать мальчику. Он ударил Хань Юаня мечом по голове, и движение это было куда более ловким, чем все прежние.

– Что я тебе говорил? Сосредоточься! Не будь таким легкомысленным! – отчитывал мальчишку Мучунь чжэньжэнь. – Над чем ты смеешься, а? Глупец! Будешь переписывать «Канон чистоты и покоя» пять раз! За один вечер! Чтобы он был у меня завтра же.

Так как Хань Юань не умел читать, он был избавлен от переписывания правил на некоторое время. Услышав о наказании, он тут же с бесстыжим лицом прибегнул к своему последнему средству, призванному спасти его от неминуемой смерти:

– Учитель, но я еще не умею читать и писать! – выпалил он.

– Тогда срисовывай! Ли Юнь!

Ли Юнь сделал шаг вперед, и Мучунь чжэньжэнь обратился к нему:

– Возьмешь своих шиди, чтобы потренировать первый стиль. Руководство по второму я выдам позже.

«Говорят, что Ли Юнь дошел до второго стиля больше чем через год после того, как его приняли в клан. Неужели он целый год тренировался кукарекать как петух?» – подумал Чэн Цянь.

Пока он размышлял, Ли Юнь уже встал в стойку. С непроницаемым лицом он взял деревянный меч и, не скрывая юношеской самоуверенности, аккуратно шагнул вперед. Их вялый учитель не шел ни в какое сравнение с жизнерадостным юнцом. Имя Ли Юнь означало «зеленый бамбук», и его поза также напоминала изящный стебель. Меч со свистом рассекал воздух, а сильные удары каждый раз поднимали яростный ветер.

Это был дух молодости. Непобедимый дух!

Маленький воробей, до того сохранявший невозмутимость, перепугался. Он взмахнул крыльями и взмыл в небо.

Не успели Чэн Цянь и Хань Юань прийти в себя, как второй шисюн громко крикнул, сохраняя суровое выражение лица:

– Укрепление здоровья и тела! Чтобы достичь бессмертия, нужно управлять течением ци и не допускать застоя крови!

Юный мечник вмиг приободрился.

Однако Ли Юнь не чувствовал ни капли стыда. Закончив фразу, он обернулся и скорчил рожу своим ошеломленным шиди.

Наблюдая за тем, как его шиди обучаются искусству меча, Янь Чжэнмин неторопливо полировал деревянный меч куском шелка.

Их умение обращаться с оружием казалось ему шуткой. Только Ли Юнь выглядел более-менее прилично, в то время как двое других малявок в основном забавлялись, напоминая обезьян, решивших поиграть с палками. Но учитель продолжал поправлять их позы и положение рук.

– Пусть деревянный меч не может ранить, с настоящим оружием нельзя быть невнимательным. С ним нужно проявлять двойную осмотрительность. Чэн Цянь, не клади пальцы на лезвие. Твои пальцы связаны с сердцем, разве ты не чувствуешь этого? – спустя некоторое время произнес Хань Мучунь.

Затем учитель повернулся к другому младшему брату.

– В Восточном море есть сабля весом в триста цзиней[57], удержать ее возможно лишь обеими руками. Но это всего лишь меч, сяо Юань. Думается мне, ты обучаешься не владению мечом, а ковке железа.

А иногда учителю приходилось закатывать рукава и подбегать к засранцу Ли Юню, чтобы остановить того от создания проблем.

– Не спеши! Не спеши! Ох! Ты проткнешь себе глаз!