Самое большое различие между официальными кланами и «фазаньими» заключалось в том, что последние занимались невесть чем. Пусть начало истории «одомашненного» клана и было сомнительным, он все же обладал настоящими богатствами. Одним из них были талисманы. Бесценные заклинания, которые, если верить легендам, нельзя было получить и за несметные сокровища, здесь красовались повсюду, даже на деревьях и камнях. Указав на один из начертанных на дереве символов, Сюэцин сказал Чэн Цяню:

– Если третий шишу потеряется, просто спросите дорогу у камней и деревьев.

С этими словами Сюэцин шагнул к дереву, желая продемонстрировать.

– В Зал Неизвестности, – наклонившись к корням, прошептал он и пояснил: – «Зал Неизвестности» – резиденция главы. Третий шишу только вступил в клан, а потому сегодня должен получить от него наставление.

Зрелище, развернувшееся перед Чэн Цянем оказалось таким захватывающим, что он позабыл все припасенные слова. Корень, к которому обратился Сюэцин, слабо засиял.

Небо только начало светлеть, но солнце еще не взошло, и мерцающие, словно лунный свет, блики, собираясь вместе, рассеивали тьму и наполняли лес поистине волшебной атмосферой. Эти крохотные огоньки плыли по воздуху, оседая на камнях и деревьях. Наконец они превратились в сверкающую лесную тропинку.

Это был не первый магический артефакт, который видел Чэн Цянь, но первый полезный!

Сюэцин хорошо разбирался в человеческих чувствах. Он знал, что этот хмурый мальчик очень своенравен, а потому, видя, как сильно тот очарован, не стал указывать на это и подождал, пока Чэн Цянь придет в себя.

– Третий шишу, сюда, пожалуйста. Следуйте за светом.

Шагнув на дорожку, вымощенную светящимися камнями, Чэн Цянь почувствовал себя совершенно другим человеком, собирающимся войти в другую, новую жизнь.

– Брат Сюэцин, кто это сделал? – спросил Чэн Цянь.

Сюэцин не мог повлиять на привычку Чэн Цяня звать его «братом», оставалось только смириться с этим и отвечать на вопросы:

– Глава клана.

Чэн Цянь снова был потрясен, ему трудно было в это поверить.

Совсем недавно Чэн Цянь видел в учителе лишь забавного длинношеего фазана. Он не казался ни полезным, ни привлекательным – может ли быть, что он на самом деле не был мошенником?

Мог ли он обладать какими-то особыми талантами?

Мог ли он быть мастером, прямо как те, о ком слагались легенды, – кто сокрушал любые преграды и подчинял ветер с дождем?

Чэн Цянь попытался представить это, но обнаружил, что все еще не способен испытывать трепет перед учителем.

Следуя по сверкающей дорожке, Сюэцин привел Чэн Цяня в Зал Неизвестности.

Зал Неизвестности оказался маленьким домиком с соломенной крышей – ни магических артефактов вокруг, ни вывески над дверью. У входа висела лишь небольшая, размером с ладонь, деревянная дощечка с небрежно вырезанной на ней головой зверя. Зверь кого-то очень напоминал, но его имя ускользнуло из памяти Чэн Цяня. Рядом со звериной головой виднелись символы. Надпись гласила: «На один вопрос три не знаю»[43].

Домик выглядел более чем скромно и напоминал жилище бедняка – Чэн Цяню даже представилось, будто он вернулся домой, в деревню.

У входа в домик расположился маленький двор, в центре которого стоял трехногий стол – четвертую ножку заменял камень, старая столешница была испещрена трещинами. Сидевший за ним Мучунь чжэньжэнь, оправив полы одежд, внимательно вглядывался в блюдце.

Блюдце было сделано из грубой керамики, на скорую руку, а гончар, создавший его, видимо, не отличался мастерством – формой кривая посудинка напоминала нечто среднее между квадратом и кругом. На дне ее лежало несколько старых ржавых монет. Оттеняя причудливость друг друга, они несли едва уловимый отпечаток мрачной старины.