Постаралась приделать оторванный корпус, но он отломился, что называется «с мясом». Даже в закрытом виде было ясно, что бук сломан. Вздохнула, взяла из Валиной коробки ещё одну мишуру и перевязала ноутбук. Что ж, по крайней мере не заметно, что бук развалился. Может пронесёт.

Дверь скрипнула, вошли Виталик, Лиля и Валя.

– Ну что, Глоба, как там звёзды? – Съехидничал Виталик.

– Тебе не светят, – откликнулась я.

– Завтра у нас коллэгыальное собрание, – возвестила Лиля. – Будем слушать стенания дяди Жоры и делать вид что нам будущее журнала не фиолетово.

Коллегиальные собрания у нас проводились в конце каждого месяца. Тот, кто придумал вовлекать работников в процесс управления, тем самым развивая организационную культуру и сплачивая коллектив, был ох как далёк от рабочей действительности.

Скрип двери. Аркадий Иваныч.

– Дядя Жора сегодня в расположеньеце, он даже, – Аркадий Иваныч осёкся, его полный ужаса взгляд замер на обмотанном мишурой ноутбуке. Его ноутбуке. – Нет, нет, нет, нет, вы не могли…

Мужчина метнулся к буку и яростно начал срывать с него мишуру.

– Вандалы! – закричал он не своим голосом. – Ничего святого! Да что же вы творите, питекантропы!

Аркадий решительно ринулся к коробке с оставшейся мишурой, но Валя, заподозрив неладное, ухватила новогодние украшения и прижала к себе.

– Мне ещё надо украсить радиатор, ксерокс, стеллаж! – Взвизгнула Валя.

– Радиатор?! Ксерокс?! Стеллаж?! – С паническим ужасом повторил Аркадий Иваныч. – Всё решила угробить? Тебя что уволили? Уволили! И ты решила на прощанье разнести всё что ещё живо!

– Кого уволили? – Завертела головой Лилька.

– Вальку уволили, – сочувственно констатировал Виталик.

– Ничего меня не уволили, а ты, Аркаша, пошёл в баню! – взорвалась Валя.

– Она ломает вещи, а потом перевязывает их мишурой. – Зло сверкнув глазами, обратился к присутствующим Аркадий Иваныч.

Дух справедливости во мне взбунтовался, я поднялась со своего места и пискнула:

– Это я. – Тут же все замолчали и выжидающе уставились на меня. – Обмотала сломанные вещи мишурой. – закончила я предложение.

Здравый смысл вовремя взял бразды правления. Сознайся я в том, что порчу оргтехнику и электрические чайники – меня лишат месячной зарплаты, а ипотека сама себя не погасит.

Все разочаровано отвернулись и снова уставились на Валю.

– Да пошли вы, – процедила та сквозь зубы и взяв меня под руку потащила вон из офиса. – Уходим, у верстальщиц посидим, они хоть адекватные.

– Да кто же сломал всё это? А на нас повесили. Мишура им моя видите ли не по вкусу, – бурчала Валя. – А этот Аркаша пусть с дядей Жорой на корпорачивчике развлекается, эти двое как понажрутся так идеально друг друга дополняют, прям как инь и янь. Жора становится мрачнее тучи, а Аркаша начинает светиться как труханутое солнышко.

– Слушай, Валь, мне ещё годовые гороскопы писать.

– Вот у верстальщиц и напишешь. Или что? У них звёзды не так откровенны, а будущее видится туманнее?

Вернулась домой – в свою однокомнатную квартиру, которую оформили в ипотеку родители и подарили мне вместе с обязательными ежемесячными взносами. Ещё каких-то четырнадцать лет – и она моя!

Чувства переполняли. Я за два дня угробила технику со сроком полезного использования три года и с десятилетним временем потенциально-фактической службы. Я впервые за три года вывела из себя Аркадия Иваныча. Но главное – я оказалась надеждой всего человечества, спасительницей мира и надо мной чёрной тенью нависла смертельная опасность. Только вот это нелёгкое бремя мне суждено нести в одиночестве. Я всплакнула.

– Утри слёзы, Люда, – сказала я сама себе. – Если не ты, то кто?!