Увы, зная советских потребителей, хитрые производители нигде не писали этой важной гастрономической характеристики москательных товаров. Но это препятствие не могло остановить упрямого Петра. Он отошел в сторону и путем сложных логических построений пришел к выводу, что только в железных банках, в которых находилась жидкость для опрыскивания завязей плодовых растений, находится желанный компонент.

Он подошел к прилавку, бросил продавцу лососевого цвета десятку и сказал: «Упаковку!».

Продавец не удивился тому, что рыбаки осенью в тундре будут опрыскивать цветущие яблоневые сады, и придвинул им картонный ящик, сильно пострадавший от времени, мышей и воды, текущей с потолка дырявого склада.

В ящике было десять металлических сосудов.

Алчущие рыбаки покинули гостеприимный магазин. Оставалось немного: найти уединенное место, достать закуску и снять последние сомнения насчет пищевой годности покупки. Оказалось, что всё это можно сделать на берегу реки. Он был почти полностью безлюдным; лишь одинокий ненец смолил перевернутую лодку. Петр подошел к своей «Казанке», достал две эмалированных кружки, хлеба и рыбные консервы (все местные рыбаки, купающиеся в деликатесной рыбе, почему-то предпочитали закусывать бычками в томате). Петр ножом открыл банку с приобретенным напитком и налил в свою кружку приятно голубоватой, легко текучей, чуть пузырящейся жидкости. Он понюхал ее и. почуяв, как ему показалось, нужные молекулы, поднес кружку ко рту. Но тут его взгляд упал на ненца. Чтобы снять некоторые сомнения в цепи силлогизмов, Петр встал и подошел к аборигену, занятому мирным трудом.

– Выпить хочешь? – спросил он у туземца.

– Хочу, – последовал естественный ответ.

– Пей, – сказал Петр и протянул ему кружку.

Абориген выпил. Глаза его заискрились.

– Хорошо, – сказал он. – Тепло, – и показал рукой на живот, – налей еще.

– Хватит с тебя, – ответил, довольный своими умозаключениями Петр. Он вернулся к Казанке, налил себе полную кружку, взял кусок хлеба, и подцепил вилкой бычка в томате. Рыбаки чокнулись, и Петр потянул губами голубую жидкость. Но тут Вася толкнул его под локоть.

– Ты чего? – поперхнувшись и сплюнув средство против садовых насекомых, сердито сказал Петр.

– Смотри! – глядя через плечо сказал Вася, и Петр обернулся.

Ненец медленно сползал на землю, цепляясь руками за днище лодки. Петр зачерпнул воды из реки, прополоскал рот и вновь пошел к испытуемому. Вася опасливо двигался следом. Вдвоем они склонились над лежащим ненцем. Тот не шевелился. Петр взял его сухую ручку. Пульс не прощупывался. Петр приподнял узкое веко ненца. Просвет зрачка не уменьшился. Петр осторожно положил руку ненца на землю и зашагал к своей лодке. Вася поспешал за ним.

– Ну-ка, подсоби, – сказал Петр, и они, упершись в борт «Казанки», столкнули ее в воду.

– Что-то мы здесь загостились, – сказал Петр, оглядывая теперь уже по настоящему безлюдный берег. – Не пить же мы в самом деле сюда приехали!

Через минуту лодка обогнула излучину реки, и поселок скрылся из виду. Рыбаки молчали. Километра через два Петр приглушил мотор и выбросил в реку всю упаковку опрыскивателя. За ней последовала и початая банка.

Шахтер закончил свой мрачный рассказ, когда замелькали унылые, перевитые трубами теплоцентралей пригороды Воркуты. Вдали показались терриконы и башни, в которых, по слухам, стояли баллистические ракеты. Поезд остановился, и Вовины попутчики потянулись к выходу. А через час Вова подходил к стационару.

Это был необычный научный стационар. Как правило, полевая база зоологов – несколько домиков – бывает расположена в глухой тайге, безжизненной пустыне, бескрайней степи, в недоступных горах или на морском побережье. В одном из домиков научные сотруд