Просто время было такое – и деньги вроде бы есть, и желание приобрести хорошую дефицитную вещь. Но за просто так ничего не купишь, даже порою самое необходимое, вроде шкафа трёхстворчатого. Обычного, в соседнем городе сделанного, а о заграничном и вычурном не мечтали даже.

И это самое простое иной раз покупали только по решению профкома или месткома, так сказать за выдающиеся заслуги перед организацией. В лучшем случае по очереди, что устанавливалась на несколько лет вперёд, в которой меня как раз и подвинули.

Короче говоря, делая это объявление, я основательно предполагал, что Таня сильно расстроится и даже накричит на меня за мою «ненастойчивость и мягкотелость» и прочие «несвойственные настоящему мужчине» качества.

А она:

– Ну ладно, в следующем году возьмём!

Спокойно так и безо всякой обиды. Словно и не она вовсе об этом шкафе мечтала, и не она долго выбирала в квартире место, где он будет стоять.

«Нет, явно что-то не то с ней твориться», – подумал я.

И, дабы прогнать зародившиеся сомнения, уже вечером решил проследить – что за подруги такие, к которым она повадилась ходить.

Если честно, мне было весьма неловко, немножечко стыдно и даже как-то противно осознавать, что занимаюсь таким делом – тайком слежу за любимым человеком, шпионю, грубо говоря. Но я, несмотря на эту «неловкость», всё же продолжал перебегать от угла одного дома к углу другого, скрываясь и отворачиваясь, чтобы не быть обнаруженным. и разоблачённым в своём шпионстве.

Однако все неудобства и неловкости с моральной стыдливостью вкупе улетучились разом, когда я увидел конечный пункт её путешествия.

Угловой дом с улицей Свердлова. Знакомое место!

Бывал я здесь, причём не так давно. За два дня до свадьбы младшей Таниной сестры – Галины…

Она довольно быстро после свадьбы старше нашла себе жениха. Витьку Сологубова – парня знатного и плечистого, на фоне братьев своих по телосложению самого видного. Он, пусть и младший, но выглядел среди низкорослых братьев почти гигантом. Они ему и по росту достигали лишь до плеч, а по широте плеч и бицепсам словно доходяги супротив исполина.

Витька накачал мускулы, с малых лет перетаскивая огромные и тяжеленные мешки с зерном и картошкой, которые в народе почему-то именовали кубинскими – наверное, от того, что в похожих мешках в пору развитого социализма с братской Кубы в СССР везли сахар. А ещё он в колхозной мехмастерской всяческие железяки перебирал, отцу помогая ремонтировать колхозные машины и трактора.

Это в отличие от старших братьев, которые более рыбалкой и мелким воровством промышляли…

А ещё он – единственный из братьев в тюрьме не сидевший. Окончив десятилетку, в лесотехнический техникум поступил и, получив диплом, тут же устроился автомехаником в местный леспромхоз. Старшие, кстати, тоже там, но обычными шофёрами. И даже не на МАЗах-лесовозах, где водилы хорошую деньгу «зашибают», а на ГАЗончиках пятьдесят вторых, развозящих по заказам обрезки досок и опилки с пилорам.

К тому же Витька первым из братьев женился.

А в этом угловом доме старший брат Андрей комнату снимал. После возвращения с зоны он ни в какую не захотел в родной дом возвращаться, дабы не выслушивать на свой счёт от матери постоянные упрёки «за дурость характера и непутёвость» да наставления разного рода.

Так и сказал:

– Это пускай Сана за двоих всё выслушивает, а я уж как-нибудь по этому поводу в сторонке постою.

Вот Сана (Александр), брат средний, всё и выслушивал… Впрочем, ему, возникало такое чувство, материны нотации были «по барабану». Непонятно даже слушал он их или просто кивал вечно пьяной головой.