– Я похороню.

Друзьям за подарки, будь то даже кони и повозка, но не жертвенное мясо, он не кланялся.

Не лежал в постели, словно неживой, не сидел среди домашних в позе человека, принимающего гостя.

Встречая человека в траурной одежде, даже если это был его приятель, Учитель неизменно проявлял к нему глубокую почтительность. Когда встречал кого-нибудь в парадном головном уборе иль слепца, то, даже если это были люди, с которыми он ежедневно виделся, всегда к ним относился с церемонной вежливостью.

Когда ехал в повозке и встречал людей, одетых в траурное платье, то наклонялся из почтительности к ним вперед. Он так же поступал при встрече с тем, кто нес важные государственные документы.

Когда, случалось, стол ломился от различных угощений, Учитель обязательно приподнимался с выражением почтительности на лице.

В грозу, при неожиданном ударе грома, завывании ветра, он выражал всем своим видом глубочайшую почтительность.

Когда он залезал в повозку, то держался прямо, ухватившись за веревочные поручни.

В повозке не оглядывался, говорил неторопливо и не показывал руками куда ехать.

Когда увидели, каким было выражение его лица, взлетели и, сделав круг, всей стаей опустились.

– Умеют выбрать время! Умеют выбрать время эти цесарки с горного моста! – сказал Учитель.

Цзылу им поклонился. Они взмахнули трижды крыльями и улетели.

Учитель сказал:

– Прежде люди, изучая ритуал и музыку, были просты и безыскусны, после они стали в этом деле благородными мужами. Если придется выбирать, я предпочту то, как изучали прежде[78].

Учитель сказал:

– Нет у моих ворот никого из тех, кто был со мной между княжествами Чэнь и Цай[79].

Янь Юань, Минь Цзыцзянь, Жань Боню, Чжунгун отличались в своей жизни добродетелью; Цзай Во, Цзыгун красноречиво говорили; Жань Ю, Цзи Лу познали толк в делах управления; Цзы Ю, Цзыся обрели ученость.

Учитель говорил:

Учитель сказал:

– С какой почтительностью Минь Цзыцзянь относится к отцу и матери! Даже чужие люди не могут ни к чему придраться в том, что говорят о нем его родители и братья.

Нань Жун неоднократно повторял стихи о «скипетре из белой яшмы»[80]. Конфуций дал ему за это в жены дочь своего старшего брата.

Благодетельный из Младших спросил у Конфуция о том, кто из его учеников любит учиться. Он ответил:

– Был Янь Хуэй, он любил учиться. К несчастью, его жизнь была короткой, он умер. Теперь таких уж нет.

Когда Янь Юань умер, его отец Янь Лу попросил Учителя продать повозку, чтобы купить саркофаг для гроба сына.

Учитель сказал:

– Каждый печется о своем сыне, будь его сын талантлив или нет. Когда Ли[81] умер, он был похоронен в гробу без саркофага. Я не стану ради саркофага лишаться повозки и ходить пешком. Я занимаю место за сановниками, поэтому мне не полагается ходить пешком.

Когда Янь Юань умер, Учитель воскликнул:

– О! Гибну я от Неба! Гибну я от Неба!

Когда Янь Юань умер, Учитель его горько оплакивал. Ученики ему сказали:

– Учитель, не горюйте так!

– Так не горевать? О ком же мне и горевать, как не об этом человеке?

Когда Янь Юань умер, ученики решили устроить ему пышные похороны.

Учитель им сказал:

– Этого делать нельзя.

Но они устроили ему пышные похороны.

Учитель сказал:

– Хуэй на меня смотрел как на отца, а я не смог отнестись к нему как к сыну. В этом не моя вина, а ваша, дети!

Цзи Лу спросил о служении духам умерших и богам. Учитель ответил:

– Не зная, как служить живым,

Сумеешь ли служить их духам?

– Осмелюсь узнать, что такое смерть?

– Не зная жизни,

Как познаешь смерть?